Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Путь работорговцев не заканчивался в Кайруане. Они двигались дальше на Восток, причем к невольники- сакалиба , привозимым из Андалусии, прибавлялись сакалиба , доставляемые венецианцами. Насколько можно судить по данным источников, венецианская и итальянская торговля, включая, конечно, и работорговлю, была обращена к Тунису и Египту; далее на запад итальянцы не заходили. Рынками сбыта были для них в Тунисе Кайруан и ал-Махдиййа. Именно там они, очевидно, продавали своих невольников, часть которых затем оставалась в Магрибе, часть — вывозилась далее на восток, прежде всего в Египет. Туда же итальянские купцы доставляли часть своих невольников- сакалиба . В Египте, особенно при Фатимидах, этих рабов весьма ценили и часто включали в дары, которыми обменивались правители и вельможи. В 383 г. х. (26 февраля 993 — 14 февраля 994 г.) зиридский эмир ал-Мансур Ибн Булуггин (Йусуф) послал фатимидскому халифу ал'Азизу (975–996) в числе прочих даров пятнадцать рабов- сакалиба [288, т. 2, с. 279]. В 387 г. х. (14 января 997 — 2 января 998 г.) или 389 г. х. (23 декабря 998 — 12 декабря 999 г.) Ситт ал-Мулк, сестра недавно провозглашенного фатимидский халифом ал-Хакима (996–1021), сделала своему брату подарок, в котором, помимо прочего, были пятьдесят евнухов, из них десять сакалиба [288, т. 1, с. 15; 286, т. 1, с. 458 соотв.; ср.: 303, с. 68]. В 405 г. х. (2 июля 1014 — 20 июня 1015 г.) ал-Хаким получил еще десять рабов- сакалиба от зиридского эмира Бадиса Ибн ал-Мансура (сына ал-Мансура Ибн Булуггина) [105,т. 1, с. 261], наследник которого, ал-Му'изз, в 420 г. х. (20 января 1029 — 8 января 1030 г.) отправил двенадцать таких невольников в дар фатимидскому халифу аз-Захиру (1021–1035) [303, с. 69; 288, т. 2, с. 177]. В Египте, очевидно, раскупали большую часть привезенных сакалиба ; оставшихся отправляли для продажи далее на Восток по пути, указанному Ибн Хордадбехом, — через ар-Рамлу в Багдад, Куфу и Басру.

Расцвет этой торговли пришелся, очевидно, на последнюю четверть X — начало XI в., когда мы наблюдаем значительное увеличение спроса на невольников- сакалиба . В Андалусии при ал-Хакаме II (961–976) и ал-Мансуре число сакалиба только при дворе измеряется сотнями; много их в это время и в фатимидском Египте. Наконец, некоторые данные говорят за то, что этих невольников стали охотнее покупать и в Машрике. Согласно ал-Мукаддаси, в связи с крушением границы (имеется в виду падение границы между мусульманскими землями и Византией в связи с наступлением, предпринятым в 60–70-е гг. X в. Никифором Фокой и Иоанном Цимисхием) румийские евнухи перестали поступать в Машрик [76, с. 242]. Полагаю вполне вероятным, что недостаток румийских рабов восполнялся расширенным ввозом сакалиба , которых мы увидим при багдадском дворе в то время. Под 364 г. х. (21 сентября 974 — 9 сентября 975 г.) ал-Макризи (1364–1442) делает следующую запись: «испросили [тогда] рабов- сакалиба у всех людей и взяли, заплатив» [288, т. 1, с. 223]. В роли покупателей невольников выступает, очевидно, фатимидский двор, о котором повествует ал-Макризи. Столь широкомасштабная («у всех людей»!) скупка определенно указывает на дефицит, возникший вследствие проявившейся неадекватности прежних каналов доставки невольников; напрашивается мысль, что исчезновение рабов-румийцев коснулось и фатимидского двора, который компенсировал их нехватку скупкой невольников- сакалиба .

Вскоре, однако, ситуация радикально меняется. Изучая историю слуг- сакалиба в мусульманской Испании и Северной Африке, мы видим интереснейшую закономерность. До конца первой трети XI в. упоминания о них встречаются довольно часто, затем все реже и уже не составляют целостной картины. Такая синхронность вряд ли может быть случайной; скорее всего, она свидетельствует о сокращении объемов работорговли.

В историографии эта проблема преподносится по-разному. Ш. Верлинден, например, не видел никакого перерыва в работорговле [614, т. 1, с. 221], однако следует учесть, что он работал в основном по европейским источникам и почти полностью игнорировал восточные. Ф. Рериг утверждал, что в XI в. работорговля прекращается, приводя в доказательство выступление Конрада II (1024–1039) против продажи церковных крестьян около 1030 г. [585, с. 23]. Другие ученые говорят о прекращении торговли именно славянскими невольниками, связывая это либо схристианизацией славянских земель [см.: 573, с. 62; 435, с. 206], либо со становлением сильных славянских государств, способных помешать вывозу рабов со своей территории [386, с. 120].

Насколько обоснованы подобные гипотезы? С тем, что в XI в. были приняты некоторые меры против работорговли, нельзя не согласиться. Уже в 1004 г. Генрих II (1002–1024) в грамоте, жалованной женскому монастырю в Фишбеке, запретил продажу живших на монастырских землях крестьян, будь то свободные, колоны, литы или крепостные [166, т. 3, с. 102]. В 1006 г. он же созвал синод, на котором подтвердил запрет на продажу христиан язычникам [201, с. 308–309], а в 1009 г. резко выступил против маркграфа Гунцелина, продавшего немало христианских семей работорговцам [201, с. 340–341]. В конце X — начале XI в. рынок Вердена был передан германскими императорами церкви [187], в результате чего, надо полагать, торговать в городе рабами-христианами стало намного сложнее. Наконец, в хартии, относящейся к 1028 или 1029 г., преемник Генриха Конрад II запретил продавать принадлежавших церкви крестьян (на этот документ ссылается Ф. Рериг) [166, т. 4, с. 176].

Но могли ли эти меры оказать реальное влияние на вывоз славянских рабов из Европы в мусульманскую Испанию? Войны германцев с балтийскими славянами по-прежнему давали многочисленных пленных. Мир с Польшей был заключен в 1018 г., но в 1028 г. Мешко II (1025–1034) напал на Майссен, в результате чего началась война, продлившаяся два года. В 40-х гг. XI в. Генрих III (1039–1056) боролся против князя Брячислава (1034–1055) в Чехии и Абы Шамуэля в Венгрии, а впереди были еще такие крупные события, как междоусобная война среди лютичей (1057–1058) и восстание ободритов, вспыхнувшее после смерти их христианского князя Готтшалька (1066). Саксонский герцог Бернард, вмешавшийся в междоусобицу лютичей вместе с ободритами и датчанами, увел в плен немало захваченных в боях славян [188]. Королевские же хартии касались в первую очередь церковных крестьян и христиан, но о судьбе славянских пленников мы не найдем в них ни слова. Тот же Генрих, как мы помним, обратил в 1003 г. в рабство плененных им поляков. Генрих IV (1056–1106), борясь с антикоролем Рудольфом в 1077 г., привлек на свою сторону чехов, которые брали людей в полон и продавали [171, т. 5, с. 434]. Он же в 1104 г. утвердил таможенное установление Кобленца, по которому налог на каждого купленного в городе невольника должен был составлять четыре денария [100, с. 4]. Иудеи Германии продолжали владеть рабами и заниматься работорговлей. В 1090 г. Генрих IV дал иудеям Шпайера жалованную грамоту, в которой, будто бы вновь обращаясь ко временам Людовика Благочестивого и Агобарда, постановил, что никто не имеет права крестить принадлежавших иудеям рабов, чтобы отлучить их от хозяев [218, с. 12]. В 1157 г. Фридрих I Барбаросса (1152–1190) издал, в котором, ссылаясь на ранее принятые акты, утвердил весьма похожие нормы: иудеям запрещалось иметь христианских рабов, но их рабов-язычников никто не смел крестить, с тем чтобы отобрать у хозяев [165, с. 227].