Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Особо следует сказать о месте синтеза на Балканах элементов славянского и местного общества с феноменами общественной структуры кочевых народов. Для нас в этом отношении важно определить характер «вклада» в развитие южнославянской государственности аваров и протоболгар. Что касается первых, то вряд ли мы ошибемся, утверждая, что их влияние на социально-экономическое и общественно-политическое развитие было весьма ограниченным, ощущалось лишь на крайнем северо-западе полуострова и только в начальный период рассматриваемой в труде эпохи. В связи с этим заслуживает внимания известный славянам институт «жупанов», возводимый в литературе к аварам. Не отрицая генетическую связь власти родовых славянских старейшин («старцев-жупанов») в VII–IX вв. с полномочиями подчиненных аварскому хагану родовых военных вождей, обозначавшихся тем же термином (в хаганате они выступали в качестве аварских наместников-правителей отдельных населенных славянами районов), мы хотели бы обратить внимание на то, что по своей социальной и общественной сущности этот кочевнический институт в славянском обществе играл функционально иную роль: во-первых, он приобрел территориальный характер, стал прилагаться к представителям славянской знати и со временем (в Болгарии) стал обозначать одного из высших сановников государства, а в Сербии — даже самого правителя государства. Возможно, с институтом кочевнического общества был генетически связан в Хорватии ташке титул бана, соправителя государя. Однако и в данном случае нет оснований говорить, что должность бана была не претерпевшим никаких изменений институтом, непосредственно заимствованным у аваров (или иного кочевого племени).

Более существенным было влияние на славян протоболгар. В хозяйственной сфере их влияние выразилось скорее всего в расширении таких скотоводческих отраслей, как овцеводство и коневодство, что, по-видимому, содействовало углублению и интенсификации торгового обмена в Болгарии. Однако более существенной была роль протоболгар в военно-политической области: органы центральной власти и формы организации конного (протоболгарского) войска были созданы в соответствии с кочевнической традицией. Этот синтез общественных институтов протоболгар и славян имел место только на части территории государства; в провинциях (особенно в пограничных) славинии долго сохраняли свою структуру, пользуясь внутренней автономией. Когда же славинии стали утрачивать свой статус и превращаться в административные области, подчиненные наместникам хана (князя), институты протоболгарского общества утратили связь с кочевнической традицией. Высшие сановники и вельможи Первого Болгарского царства и в X–XI вв. по-прежнему обозначались как «кавханы», «чергубили», «боляре» (боилы), «тарканы», но по своим социальным и общественно-политическим функциям лица, носившие эти титулы, не имели теперь в сущности ничего общего с теми, которые обозначались этими терминами в конце VII — начале IX в. И в сфере производственной, социально-экономической, и в сфере общественно-политической в конечном счете возобладали институты местного, земледельческого, славянского и автохтонного общества. Протоболгарское завоевание (или, точнее, основанное на вполне определенных условиях сотрудничество протоболгарской аристократии и славянской знати) форсировало процесс оформления государства, которое в силу этого акта утверждалось в некотором смысле ранее, чем для этого созрели все необходимые условия. Внешняя опасность (от империи и аваров) действовала в этом же направлении. Поэтому Первое Болгарское царство сравнительно долго сохраняло архаические черты; процесс его превращения в развитое европейское государство протекал тем быстрее, чем быстрее уходили в прошлое хозяйственные, социальные, общественные, бытовые нормы жизни кочевой господствующей верхушки, консервативные традиции которой последний раз встали на пути поступательного развития в эпоху принятия и утверждения христианства (в 865 и 893 гг.).

Итак, что касается синтеза в сфере базиса, т. е. производственной деятельности и социальных отношений, то в среде славянского населения, обосновавшегося на Балканах, можно, видимо, констатировать и явления континуитета, и существенные сдвиги (дисконтинуитет), означавшие заметный прогресс в развитии славянского общества, в появлении элементов феодальных отношений, в углублении процесса классообразования и в становлении первичных форм эксплуатации как постоянно функционирующей системы. Иначе говоря, в этой сфере синтез совершался при весьма значительной роли местного восточноримского (ранневизантийского) общества, оказавшего на славян большое влияние и в период крушения рабовладельческой системы в VI–VII вв., и в период генезиса феодальных отношений (VII–XI вв.).

Гораздо менее заметными результаты синтеза были в сфере общественно-политической и идеологической (т. е. в сфере надстройки), особенно в период до принятия оформившимися славянскими государствами христианства в качестве официальной религии. Помимо общих причин, определивших относительно большую консервативность надстроечных явлений сравнительно с базисными, немалое значение на Балканах имело то обстоятельство, что славянские государства возникали, упрочивались и развивались ь этом регионе в длительном и упорном противоборстве с Восточноримской (Византийской) империей. Имперские институты, формы общественной и политической жизни отвергались сознательно как установления, свойственные сильной и враждебной державе. Кроме того, на первом этапе развития государственности славяне были не готовы к адаптации византийских институтов, когда же структура государственной власти славян обрела достаточную зрелость, ее местные формы успели стать традиционными, превратились в фактор самосознания. Принятие христианства в этой связи должно, по нашему мнению, рассматриваться не столько в плане синтеза и внешнего влияния, сколько в качестве закономерного следствия внутреннего развития.

Резко отличающимися представляются последствия синтеза для византийского общества. В основном они имели здесь место также в сфере базиса, но в значительно больших масштабах, чем для славянского общества. Прежде всего славяне сыграли крупную деструктивную роль, ликвидировав на большей части балканских земель остатки рабовладельческих имений и колонатные формы эксплуатации сельского населения. В результате заселения славянами Балканского полуострова стали невозможны и прежние, достигшие крайне обременительных, замедляющих прогресс размеров формы централизованной эксплуатации населения со стороны государства. Славяне нанесли решающий удар и по городам (полисам), хотя и ослабленным ранее, но остававшимся в империи главным оплотом рабовладельческой реакции. Континуитет в производственной и социальной сфере выразился здесь в сохранении старого уровня агрикультуры и остатков императорских имений и владений духовенства, в которых зародились на рубеже V–VI вв., но не получали возможности развития, принципиально новые формы частновладельческой эксплуатации (парикия). Повсеместное преобладание свободной крестьянской общины было главным конструктивным следствием расселения славян на Балканах.