Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Управляя страной, он располагает каким-то административным аппаратом, имеющим соответствующее делопроизводство: его послы (« kuniges boten ») посещают Орден [672] Ibid., S. 80, v. 3458. , папу, Русь [673] LR., S. 148, v. 6465. ; они везут с собой грамоты [674] Ibid., S. 81, v. 3520. ( brive ) и письма [675] Ibid., s. 102, v. 4456. ( schrifte ), при королевском дворе оформляются жалованные грамоты на землю [676] Ibid., S. 82, w. 3564–3566. .

Есть у него и вассалы. Хроника сохранила достаточно ясный материал об одном из них. Это — Лингевин, упоминаемый и Волынской летописью в связи с его походами на Русь. Лингевин — человек известный (« sin name ist manchen wol bekant »), он причинял немало хлопот своим соседям: его сердце было « sturmes vol » и он « brachte mancher hande arbeit // den cristen und den heiden zu » [677] LR, S. 63, w. 2725–2730. .

Прочность положения Лингевина объясняется его личным богатством и поддержкой, которую он получал от короля: « im was ir hoeste konie vil gut // der herre was in Littowen lant // er was Myndowe genant ». Однажды Лингевин напал с войском на владения трех «богатых братьев» Туше, Мильгерина и Гингейке. Он вторгся в их lant , а они « riten wider in sin lant » [678] Ibid., S. 64, w. 2753–2755. , грабя и сжигая все на типично феодальный манер; тогда Лингевин призвал на помощь «высшего короля», склонив его наказать своих противников. Узнав, что король от них отказался — « hat widersaget », братья поняли, что им не устоять (« só mogę wir nicht bestan »), и бежали в Орден, где сообщили, что король хочет их изгнать из страны; магистр был рад их прибытию и обещал им пожалования « an erеn unde ап gute » [679] Ibid., S. 65, v. 2830. .

Приняв крещение, братья отправились назад в свою землю, где у них « wib unde kint // die de zu łmse bliben sind // und ander vrunde »; семьи и дружины готовы последовать их примеру. Прийдя в свою землю (« ire lant »), собрав « vrunden unde magen », братья опустошили владения Лингевина, а его взяли в плен. Потом, собравшись в земле Мильгерина (« Millgerines lant »), они двинулись в Орден, забрав с собой семьи, скот и все другое движимое имущество (« die wib und ouch die kinder, // ochsen unde rinder // und alles daB sie hatten ») [680] Ibid., S. 67, w. 2896–2900. .

Орден охотно принимал таких перебежчиков из Литвы, и магистр постарался их в какой-то мере компенсировать за потерянное в Литве; он им пожаловал крестьян и землю: « gab in ouch mit schrifte // beide lute unde lant » [681] Ibid, S. 68, w. 2958–2960. . Здесь хронист безусловно достоверен и привел типичный факт; ниже (см. часть I, § 4) мы увидим эти « schrifte » в изрядном количестве. Важно подчеркнуть, что, получая в Ордене пожалования, литовская знать меняла родину и сюзерена, а не свою юридическую, феодальную природу.

Новые вассалы Ордена с помощью рыцарей еще раз напали на землю Лингевина, они заняли его «двор», т. е. имение (« in Lengewmes hof quam gerant »), и пока находились там (« lagen da »), награбили немало (« hatten roubes vil dar bracht ») — « wibe unde kinder, // pferde, darzu rinder » и притом перебили много челяди: « ouch ist der manne vil geslagen » [682] LR, SS. 69–70, w. 3006, 3037–3039. . Из сказанного вырисовывается типичный двор феодала. Лингевин располагал дружиной в пятьсот человек [683] Ibid., S. 71, v. 3095. , за него «друзьями» (« vrunde ») был внесен Ордену выкуп в 500 озерингов (250 марок) [684] Ibid., S. 71, v. 3072. . Сообщая о Лингевине, хронист на короткий миг осветил внутреннюю жизнь правящей знати Литвы середины ХIII в., — это жизнь знати землевладельческой, феодальной.

В этом плане делаются понятнее и отношения между Миндовгом и жемайтскими нобилями, которых хронист именует «королями» ( kunige von Sameiten ) [685] Ibid., S. 106, v. 4625. .

Жемайтия — не бедная страна, она способна выставить сильное войско и отразить первый натиск Ордена даже без помощи короля Аукштайтии Миндовга. Она издавна вела торговлю, которая возобновилась, когда ей удалось заключить перемирие с Орденом: « daв sie one sorgen // den abent und den morgen // mochten wandern offenbarn // in koufunge (торговле) die zwei jar » [686] Ibid., S. 107, vv. 4641–4644. .

Местная жемайтская знать имела у себя на родине большую силу, сломить которую не сумел ни отец Миндовга, ни он сам; она имела выборных полководцев, вроде славного Алемана; имелись здесь и князья — Выкинт, Тройнат и др., но они были зависимы от знати и даже литовские великие князья, когда Жемайтия признавала их власть, правили здесь не так полновластно, как у себя в Аукштайтии, и их домен имел значительно более ограниченные размеры. Судя по хронике, послы жемайтов очень свободно держали себя с литовским королем, советуя ему порвать союз с врагом Литвы; при этом они обещали Миндовгу вернуть его права в их стране: « daв wirt dir gut // von irenthalben wirt behut // alles daв dir gehoric ist » [687] Ibid., S. 146, vv. 6375–6377. .

История политической организации Литвы после смерти Миндовга в правление Тройната, Войшелка, Тройдена также отражена в хронике и будет рассмотрена в сопоставлении с данными русских летописей и польских хроник [688] См. ч. III, раздел второй, § 1. .

Особенно обилен материал хроники по истории борьбы литовцев за независимость. Здесь мы находим сведения об их походах (в том числе союзных с Русью) в Ливонию (на опорные пункты и рыцарей и епископов, вплоть до Вика и Сааремаа), об их участии в борьбе против Ордена куршей, земгалов, пруссов и жемайтов; хроника содержит описание крупнейших битв, принесших победу литовскому народу, — при Шауляй, у Дурбе и ряда других.

Хроника в целом отражает историю Ливонского ордена в ту пору, когда он завоевывает земли куршей и земгалов и, выйдя к границам Литвы, делает первую попытку подчинить Жемайтию. Автору хроники не удается скрыть, что это наступление стоило Ордену тяжелейших потерь, что, следовательно, борющиеся народы немало содействовали общему делу восточноевропейских стран в защите от германского натиска. В это же время Тевтонский орден подчинял земли пруссов и также продвигался к литовским границам.

Следующий этап истории, когда и Ливонский и Тевтонский ордена обрушили главный удар на Литву, нашел свое отражение уже в более поздних хрониках— Германа Вартберге и Петра Дюсбурга.

Ливонская хроника, составленная капелланом (священником) местного ландмейстера, вестфальским выходцем Германом из Вартберга, охватывает события от появления рыцарей в Восточной Прибалтике до 1378 г. Современные автору записи начинаются, как справедливо полагал издатель хроники Э. Штрельке [689] SRP, t. II, SS. 9–21. , с 1358 г., когда хроника делается более обстоятельной. Автор — деятельный сторонник Ордена — участник переговоров в Гданьске (1366 г.) и других событий (1368, 1372 гг.). Он широко использовал документы орденского архива, отчеты о военных действиях, данные о земельных владениях, акты подсчетов материального ущерба Ордену во время войн и т. п.

Герман — воинствующий сторонник Ордена. Времена изменились. Орден окреп и вступил в острый конфликт с Ригой. Это отразилось на хронике. Если Генрих скрыто порочил Орден, вознося епископа, если автор Рифмованной хроники прославлял магистров, отодвинув епископов на второй план, то Герман, используя и хронику Генриха, и Рифмованную а также, может быть, утерянные Annales Dorpatenses [690] F. Wachtsmuthj, S. 23. ), не только славословит Орден, но и поносит архиепископа рижского и бюргеров. Свои источники для древней части хроники Герман сократил и тенденциозно переработал; например, не епископ строит Ригу и организует Орден, а Орден строит город, где и дает приют епископу; папа Иннокентий III призывает Орден, так как видит слабость меча духовного и понимает, что без помощи рыцарей земли не могут быть ни покорены ни удержаны ( quia vidit terra ipsas non posse acquiri aut acquisitas nequaquam sine eorum adiutorio conservari [691] HW, р. 23. ).