Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Среди немецких хроник, содержащих материал по истории Литвы изучаемого периода, наибольшего внимания заслуживают современные интересующим нас событиям хроники — Генриха, Рифмованная, Германа Вартберге, Петра Дюсбурга, a также Николая Ерошина.

Рассмотрим литовские известия хроники Генриха. Наша задача во многом облегчена той превосходной работой, которую выполнил С. А. Аннинский в своем введении и в комментариях к публикации текста и перевода этой хроники. Он охарактеризовал ее издания и историографию вопроса. Используя достижения немецкой науки, С. А. Аннинский установил, что хроника появилась около 1225 г., что она была заказана Генриху епископом рижским Альбертом I как своеобразный подробный отчет об истории и состоянии ливонской колонии, который был предназначен для папского легата Вильгельма Моденского и служил к обоснованию прав Альберта на получение сана архиепископа.

Генрих — «один из замечательнейших хронистов средневековья, немец, вероятно, и по происхождению, но, несомненно, немец по культуре; человек XIII в. по своему церковному мировоззрению и по наивности исторического мышления, хороший стилист и недурной оратор, в своей чрезвычайно богатой фактами Хронике не был бесстрастным и простодушным летописцем, как обычно думают» [587] Там же, стр. 63; см. также Я. Я. 3утис-1, стр. 6–17. . Приступив к делу «по просьбе господ и товарищей» [588] Там же, XXIX, 9. , Генрих создал не только панегирик немецкому завоеванию Ливонии, его хроника — апология организатора этого завоевания Альберта. Опора Альберта — вассальные феодалы и враждебное Ордену бюргерство [589] Там же, стр. 63, 466. .

Автор проникнут стремлением оправдать рыцарский разбой, он чернит врагов епископа, он хулит жизнь и быт народов Прибалтики и Руси. Понятно, что искать в его хронике правду о Литве, — в ту пору опасном враге епископа и всего дела колонизации, — можно только между строк.

Орден вторгся в Восточную Прибалтику в весьма подходящее для его целей время: здесь еще не было объединенных, этнически однородных государств, лишь складывались новые классовые отношения, формировалась феодальная знать (вроде лива Каупо, эста Лембиту и т. п.), и междоусобные войны ее представителей ослабляли силу народов, открывали перед епископом и Орденом возможность играть на противоречиях и распрях.

Хроника (в сочетании с актовым материалом) дает возможность исследователю составить представление об общественном строе эстонцев и латышей и об их взаимоотношениях с Литвой, следовательно, позволяет политически охарактеризовать эту часть границы Литвы.

Литва в хронике изображена как опасный противник, известия о ней — это известия о походах различных литовских князей по Двине (которая вся в литовских засадах [590] Там же, XVI, 2. ) на земли ливов [591] Там же, I, 5 (до 1201 г.). , земгалов [592] Там же, VI, 4. , эстов [593] Там же, XVI, 8. и русских [594] Там же, XXII, 6 (1218 г.). (Псков, Полоцк [595] Там же, VI, 4. ). Главная мысль хрониста по этому вопросу выражена в следующих словах: «Власть литовская до такой степени тяготела тогда над всеми жившими в тех землях племенами (речь идет о «Руссии», «Ливонии» и «Эстонии». — В. П .), что лишь «немногие решались жить в своих деревнях, а больше всех боялись» латгалы. «Эти, покидая свои дома, постоянно скрывались в темных лесных трущобах, да и так не могли спастись, потому что литовцы, устраивая засады по лесам, постоянно ловили их, одних убивали, других уводили в плен [596] Ср. ГЛ, I, 5 («весьма многих увели в рабство»). , а имущество все отнимали». Бежали «и русские по лесам и деревням перед лицом даже немногих литовцев, как бегут зайцы перед охотником, и были ливы и лэты (т. е. латгалы. — В. П .) кормом и пищей литовцев» [597] Там же, XIII, 4. .

В этой тираде (под 1209 г.) находим очень важное указание на значение в жизни Литвы дофеодальных форм эксплуатации соседних народов (добыча, дань), но ее нельзя понимать буквально, ибо автор сгустил краски для придания веса следующему заключению: «…поэтому бог избавил от пасти волчьей овец своих, уже крещеных ливов и лэтов (латгалов), пославши пастыря», то есть епископа Альберта [598] Там же. .

Слов нет, Литва издавна имеет связи с этими землями: литовцев видим в Риге с момента ее упоминания (1201 г.) [599] Там же, VI, 4. , в Турейде [600] Там же, X, 8; XXIX, 3. , Селпилсе [601] Там же, XI, 6. , Кокнесе [602] Там же, XI, 2. . Русские полоцкие князья (как и псковские бояре) пытаются поначалу использовать Ригу и Орден для отпора Литве. Князь Вячко из Кокнесе за помощь «против нападений литовцев» якобы предлагает епископу половину своей земли и замка [603] Там же, XI, 2, ср. XI, 8. , а когда Кокнесе попала в руки рыцарей, то на нее обращаются литовские набеги [604] Там же, XVII, 2, 5. . Князь Всеволод из Ерсике дружен с Литвой, как зять одного «из могущественнейших литовцев» Даугеруте [605] Там же, XVII, 3; VII, 8 (1203 г.). . Сам князь Владимир из Полоцка вступает в дружбу с Ригой против Литвы [606] Там же, XVI, 2, стр. 152–153: «литовцы разбойники» ( latrunculis Letłionum ) ограбили рижских послов, шедших в Полоцк (1206 г.); о мире с Псковом (1211 г.) (XIV, 10). . Рига делает все возможное для использования в борьбе против Литвы латгалов [607] Там же, XIII, 1; XVIII, 3 (1214 г.). Ливов и латгалов рыцари водили на войну под страхом штрафа в 3 марки (это — немало) (XI, 5, XIV, 10). и земгалов [608] Там же, IX, 3–4, ср. VI, 4; XII, 2 (1207 г.); XXIII, 3 (1219 г.). .

Хронист лишь вскользь, бегло упоминает о непрочных союзах Риги с отдельными литовскими князьями [609] ГЛ, VI, 4 (1201 г.); IX, I (1205 г.); XXIX, 1 (1225 г.); XI, 1 (1205 г.). , о литовских связях с ливами [610] Там же, X, 8; VIII, 1 (1204 г.); XIV. 5 (1210 г.). , земгалами и куршами [611] Там же, XXIII, 3–4 (1219 г.), ср. XXIII, 8. , о «кознях литовцев и русских» [612] Там же, XIII, 4 (1209 г.), ср. XII, 1. ; эти «козни», видимо, имели немалое значение для Риги. Хроника, как и русские летописи, отражает контакты с Литвой Новгорода, Полоцка и Пскова.

Судя по хронике, попытки русских князей опереться на Орден для ослабления натиска Литвы сменяются русско-литовским сближением, направленным против Ордена. Могущественный Даугеруте за попытку установить союз с Новгородом (1214 г.) кончил дни в венденской тюрьме [613] Там же, XVII, 3; XVIII, 4. ; Всеволод ерсикский за связь с Литвой, которая защищала его от набегов Ордена (1214 г.) [614] Там же, XVIII, 9. , был изгнан из своего города; князь Владимир полоцкий, готовя поход на Ригу (1215 г.), собирает силы на Руси и в Литве [615] Там же, XIX, 10. ; литовцы поддерживают русский поход на Венден (1221 г.) и их вспомогательный отряд укрывается затем во Пскове [616] Там же, XXV, 3. .