Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Эти отличительные черты: а) «в Литве княжеская власть досталась литовцам же, а не пришлым князьям как в Полоцке, следовательно князья имели большую поддержку в единоплеменности подданных»; б) «литовские князья были богатые и сильные землевладельцы, еще до получения княжеской власти у них были целые полки слуг, принадлежавших им на частном праве, независимо от государственной власти; следовательно земщина не могла им грозить изгнанием, как это бывало с полоцкими князьями, которые нередко соглашались на невыгодные условия, только потому, что некуда было деваться»; в) княжеская власть в Литве была ограничена, «только это ограничение у литовских князей было не в пользу народа», как в Полоцке, а «в пользу прежних княжеских товарищей, богатых и сильных землевладельческих родов», возникших, впрочем, по новгородско-полоцкому образцу [809] Там же, стр. 77–79. . Литовскую историю, как и русскую, творят, по И. Д. Беляеву, именно князья: «Литовская земля, с падением могущества полотских русских князей, представляла рассыпанную храмину, пока не собрал ее Гедимин» [810] Там же, стр. 80. .

Приведенные здесь соображения, можно сказать, завершаются и увенчиваются тем, что написано по этому поводу в известном издании «Белоруссия и Литва» (1890 г.), выпущенном П. Н. Батюшковым по «высочайшему повелению» под руководством министерства внутренних дел, при сотрудничестве профессоров Киевской духовной академии. Издатель счел нужным откровенно сказать о причинах, «побудивших министерство внутренних дел обратить внимание на историю западных окраин».

Суть в том, что «в конце 50-х годов ни в одном центральном учреждении империи не имелось точных сведений по статистике и этнографии западных губерний России. Русская историческая литература и периодическая печать того времени верили на слово источникам польского происхождения, иногда апокрифическим, часто измышленным и всегда тенденциозным. Извращая бытовые данные и тем отрицая самобытность древних элементов Западной Руси, польская печать, а за нею и русская, в известной ее части, не признавала неоспоримых народных прав России на западные ее окраины». Дело, оказывается, дошло до того, что «даже многие находящиеся на службе по разным ведомствам лица подчинялись бессознательно влиянию польских идей, действуя в районе возложенных на них обязанностей, во вред государственным интересам» [811] Белоруссия и Литва, изд. П. Н. Батюшков-1, СПб., 1890, стр. XV–XVI. . Оставляя этот назидательный факт для зарубежных любителей потолковать о независимости науки от политики, обратимся к концепции истории древней Литвы, истинность которой была апробирована самим министерством внутренних дел.

«В общих чертах исторические отношения между Литвой и Русью, — сказано в этом «охранительном» издании, — можно представить в следующем виде. Сначала юго-западные и западные русские племена, сильные своим единением с остальными частями Руси, постепенно берут верх над литовскими племенами, проникают в их пределы, поселяются между ними и мало-помалу подчиняют их своей власти и гражданственности. Но с конца XII и особенно в XIII веке литовские племена, теснимые с севера и северо-запада пришлыми немецкими орденами Ливонским и Тевтонским, с юга поляками и с юго-востока русскими славянами, начинают сплачиваться в одно государство и подчинять своей власти соседние славяно-русские племена, ослабленные к тому времени разделением русского государства на уделы и татарским нашествием на Русь.

Таким образом, к началу XIV века в пределах нынешнего Северо-Западного края России образовалось из литовских и русских племен могущественное Литовско-Русское государство, в котором однако же русский язык и русская гражданственность получали все более и более видное значение. Но окончательному, естественному слиянию литовских и славяно-русских племен в один народ помешал противоестественный союз русевшей и склонявшейся к православию Литвы с католической Польшей, вызванный, главным образом, угрожавшей обоим государствам опасностью от немцев, и возобновлявшийся несколько раз» [812] Белоруссия и Литва, ук. изд., стр. 3. .

Относительно причин образования Литовского государства министерское издание также внесло полную ясность. Объединение бедной и дикой Литвы [813] Там же, стр. 49. объяснено факторами внешнеполитическими: «Во время борьбы с Русью мелкие литовские князья начали соединяться и составлять союзы для общего действия… Подобные союзы со старейшим князем во главе, естественно, вели к собиранию литовских родов и племен в одно государственное целое и пролагали путь единодержавию» [814] Там же, стр. 52. . Эта «естественная» формула дополнена еще одной, касающейся тех сил, опираясь на которые, Миндовг созидал государство. «Способы», которые для этого употребил Миндовг, «состояли в том, что он посредством Литвы удерживал и приобретал русские земли, а опираясь на ополчения своих русских областей, подчинял себе разрозненные мелкие литовские владения» [815] Там же, стр. 56. .

Если отвлечься от разного рода второстепенных деталей, то общий итог достижений «охранительного» направления русской историографии можно свести к нескольким положениям.

а) Дикий и бедный литовский народ выступает не как субъект истории, а как объект воздействия русских племен.

б) История образования Литовского государства подменена образованием Литовско-Русского государства, которое рассматривается как результат внешнеполитических условий и прежде всего взаимоотношений русских племен с литовскими.

в) Непосредственная организация государства изображается как плод усилий князей Миндовга и Гедимина.

г) Литовско-Русское государство оценивается как «естественный» союз православных славяно-русских и «русевших» литовских племен, союз, который был нарушен вызванным причинами внешнеполитического характера — «противоестественным» соединением Литвы с католической Польшей.

Расставаясь с теми представителями официальной историографии, которые в сущности не вели самостоятельной разработки истории древней Литвы, обратимся к специальным научным исследованиям. Конечно, в них мы уже не встретим нелепых утверждений, будто литовцы и пруссы это — славяне, конечно, у них мы найдем значительный материал посильно проанализированных первоисточников, которые с пользой можно употреблять и поныне, но что касается концепции…

Впрочем, предоставим слово зачинателю научной разработки истории древней Литвы В. Б. Антоновичу: литовское племя «с удивительной быстротой» стремится «создать обширный политический организм», пользуясь тем, что «исторические обстоятельства… отдают в его распоряжение обширную территорию, населенную родственным ему и гораздо более развитым и цивилизованным племенем». Но затем «внутреннее бессилие поражает этот, по-видимому, могучий политический организм; едва он успел сложиться, он ищет уже посторонней точки опоры, подчиняется влиянию соседнего государства (т. е. Польши. — В. П .), гораздо более слабого материально и совершенно ему чуждого по культуре»; под его давлением Литовское княжество медленно «замирает» [816] В. В. Антонович-1 стр. 3–4. .