Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Что можно сказать о взгляде В. Б. Антоновича? Отсутствие в истории Литвы «спасительных» варягов крайне затрудняло российских исследователей. Он нашел выход из положения. Па смену беляевской «рассыпанной храмине», собранной Гедимином, пришла «рассыпанная масса» небольших волостей и кланов; на смену Полоцку выдвинут Новогородок. Князья отсталой Литвы Миндовг, Гедимин и их потомки собирают свою землю с помощью призванных русских «сил» и «начал» и создают основной центр своего государства на нелитовской территории.

Более глубокий подход к проблеме находим у Н. П. Дашкевича, современника и основного оппонента В. Б. Антоновича. Исходная позиция Н. П. Дашкевича мало отличается от только что охарактеризованной. Желая проследить «процесс возникновения и развития литовско-русского государства с древнейших времен до падения его», автор также ставит его в плоскость этническую и внешнеполитическую, ибо сосредоточивает внимание «почти исключительно «на двух» основных течениях западно-русской истории со времени татарского нашествия», во-первых, «на попытках литовских князей к собиранию русских земель, попытках, согласовавшихся с стремлениями самого русского народа» и, во-вторых, «на усилиях Польши овладеть южно-русскими землями и воспользоваться приобретениями Литвы под видом унии с нею» [832] Н. П. Дашкевич-2, стр. VI. .

Н. П. Дашкевич, как и его предшественники, считает, что «завоевания литовских князей разрослись в обширное государство, которое называлось Великим княжеством Литовским, но было в сущности русское», и далее не очень логично добавляет: «соответственно чему и великий князь его именовался не только литовским, но и русским» [833] Там же, стр. 1. . Подобные логические промахи у сторонников этой концепции — не редкость.

Он согласен, что В. Б. Антонович, открыл в борьбе литовского и русского начал «самое больное место» Литовско-Русского государства, но предлагает уточнить этот вывод, отнеся его ко времени только после 1386 г. [834] Н. П. Дашкевич-2, стр. 27. ; «до конца XIV столетии в Литве не было борьбы народностей, и в этой характеристической черте литовско-русской истории и должно искать объяснения образования Литовско-русского государства и быстрого развития его» [835] Там же, стр. 34. . Эту мысль он старается всесторонне обосновать, допуская явную идеализацию литовско-русских отношений.

Давнее соседство русских «не могло остаться без влияния на зарождение государственной идеи у литовцев»; правда, не все в отношениях Руси и Литвы шло гладко — «не обходилось без вражды и столкновений», однако русские князья постоянно «пытались уладить взаимные отношения». Каким образом? Очень несложным — «предпринимая походы и налагая дань» [836] Там же, стр. 15. . В свою очередь, русские «с видимым сочувствием принимали, литовских князей, надеясь достигнуть тем мира и безопасности» [837] Там же, стр. 29. .

Литовскому народу «было мало дела до русских земель, и если в то время еще не было значительного сближения» двух народностей, то «не было и вражды из-за преобладания» [838] Там же, стр. 31. , поэтому во второй половине XIII в. «не замечаем никаких восстаний русского люда в землях, принадлежавших Литве, а равно не видно стремлений русской народности опереться, в противовес утеснениям со стороны Литвы, на южную или северо-восточную Русь» [839] Там же, стр. 34. . Н. П. Дашкевич также считает, что «княжение Гедимина начинает собой новую эпоху литовско-русской истории» [840] Там же, стр. 39. , что, кажется, ставится в связь с завоеванием при нем Киева.

Оценив подобным образом литовско-русские отношения, автор в свою очередь задает вопрос: «В чем тайна успеха литовско-русских князей в быстром создании ими обширного и сильного государства?» [841] Там же, стр. 92. И видит ее в признании Литвой политического и религиозного равноправия русского народа. По мысли П. П. Дашкевича, «в Литовской Руси не было явления, обычного в государствах, возникавших путем завоевания, не было преобладания одной национальности над другой, одного класса общества над остальными. На первых порах литовское завоевание мало изменило общественный строй русских земель». Легко заметить, что устойчивость русского общественного строя в составе Литовского великого княжества [842] Н. П. Дашкевич-2, стр. 93. — факт недостаточный для широкого вывода, сделанного автором, хотя трудно спорить с утверждением, что в условиях борьбы двух народных стихий «было бы невозможно образование этого государства» [843] Там же, стр. 100. .

Как бы то ни было, Н. П. Дашкевич первый попытался поставить вопрос о синтезе литовских и русских общественных элементов, хотя его представление о тех и о других ныне неприемлемо. Он писал об этом так: «литовское племя придавало молодому государственному организму завоевательную энергию, выносило преимущественно на своих плечах борьбу за независимость против напора немцев и вдохновляло к ней; русская народность подкрепляла литовцев материально и принесла им культуру, отличную от той, которую пытались навязать немцы» [844] Там же, стр. 101. .

Уточняя свою мысль о значении русских элементов, Н. П. Дашкевич утверждал, что строй Литовского государства «находился вначале под сильным влиянием и был отражением русского уклада» [845] Там же, стр. 94. , в частности, в Литву перешел «принцип родового старшинства» князей, который «много значил в деле укрепления литовско-русского государства и централизации» [846] Там же, стр. 95, ср. стр. 98. . Ставит он и вопрос о литовской раде, но не берется решать, возникла ли она вследствие «феодального строя» или же она — «продолжение старорусской боярской думы» [847] Там же, стр. 96, прим. 2. .

Но если русские институты содействовали централизации и укреплению Литовского великого княжества, то польские, напротив, вели его к упадку, ибо «наследственность владения лиц невеликокняжеского дома областями и городами в Литве утвердилась преимущественно под влиянием Польши и ее строя» [848] Там же, стр. 96. .

При всей этой идеализированной трактовке литовско-русских отношений остается неясным, чем же вызвана литовско-польская уния. То, что говорит по этому поводу автор, не вносит ясности: «Вся беда была в том, что естественное развитие литовско-русского государства было нарушено с конца XIV века вторжением нового элемента, вошедшего клином в ствол дерева, которое начало было разрастаться, и уже с того времени Литва начала терять самостоятельность, а вместе и прежнюю силу» [849] Там же, стр. 101. ; ибо с разрушением ее «прежних основных начал», т. е. «русских начал», наступил период агонии, продолжавшейся около двух веков [850] Н. П. Дашкевич-2, стр. 109, 113. .