Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Делаются попытки, используя новейшую методику анализа семян, предложенную А. В. Кирьяновым, выяснить и характер системы земледелия. Первые опыты дали интересные результаты: в составе семян найдены такие сорняки, как марь белая ( chenopodium album ) и костер ржаной ( bromis secalinus ) — сорняк озимой ржи, имеющий с ней одинаковый цикл развития, типичный для старопахотных почв. Озимые же в условиях старопахотных почв, как правило, высеиваются по парам [1192] См. А. В. Кирьянов-1, стр. 208–209. . Надо надеяться, что новые исследования подтвердят предварительный вывод о том, что древние литовцы «знали паровую систему обработки земли, а также пользовались старопахотными окультуренными землями» [1193] Р. Кulikauskas-2, р. 85. . Постепенно значение этой системы земледелия возрастало. Согласно точке зрения Г. Ловмяньского, водочная реформа лишь усовершенствовала трехполье, устраняя чересполосицу [1194] Н. Lоwmiańsкi-2, t. I, str. 214–219, 222; Ю. M. Юpгиниc-1, стр. 68 и .

Актовый материал тоже свидетельствует о господстве земледелия в Литве. Любопытно, что беглые литовские нобили XIII в. не испытывали затруднений при исчислении прусскими сохами земли, пожалованной им в Пруссии и в Литве (см. часть I, § 4). Это позволяет допустить, что «соха земли» как земельная мера (восходящая к односошному участку крестьянского двора) была давно известна и в Литве, хотя отразилась в письменных источниках лишь конца XIV в., когда Ягайло в 1389 г. приказал волостным тиунам выделить каждому костелу по две сохи пашни и лугов и десятину из дворовой земли [1195] KZ, str. 16; Ю. М. Юргиниc-1, стр. 63. . Акт Ягайлы — не новость. В 1323 г. Гедимин приглашал крестьян переселяться из-за рубежа в Литву, обещая им землю и льготы. Понятно, что здесь могла идти речь о пожаловании только индивидуальных участков на каждую семью, дым, ибо крестьянское переселение мыслилось как индивидуальное (см. часть III, раздел 1, § 2). Существенно еще и то, что Гедимин обещает переселенцам по истечении льготных десяти лет взимать с них десятину «в зависимости от плодородия почвы, как это бывает в других государствах» [1196] LU, t. 1 № 690, р. 145 ( dabunt decimam, prout in aliis regnis vel populis dare consueverunt; ita tamen, quod nobiscum plus exuberabit granum, quam in aliis regnis est consuetum ). . Это — не архаическое земледелие, да его и не могло быть, так как Литва, судя по источникам XIII–XIV вв., уже делилась на поселения ( campus — feld — поле — laukas ), имеющие устойчивые границы [1197] См. H. Lowmiański-2, t. I, str. 100–101 и сл. Подробнее см. часть III, раздел первый, § 2. .

Хроники также говорят о господстве земледелия: уничтожение запасов зерна и посевов было одним из радикальных средств борьбы Ордена в литовском пограничье: напав на подгородье Путеницке, рыцари уничтожили сложенный там урожай; в 1318 г. они жгут пригороды Юнигеде и Пистене, где недавно были убраны большие запасы зерна; в 1323 г. рыцари убили «во время жатвы» в поле близ Пастове двенадцать литовских крестьян-жнецов [1198] PD, III, 299, 235, 347; см. Н. Lowmiański-2, t. T. str. 145–148; cp. HW (SRP, t. II), p. 98 (1371 r., frumenta annihilando ); тоже делали рыцари с землей земгалов, которые стали « arm und blob » и частью переселились в Литву (LR, S. 260, V. 11391). и т. д. В ятвяжской земле то же делали польские войска Казимира Справедливого (1192 г.), которые занимались «опустошением их поселков, сел и высоких божниц, жгли гумна с хлебом» [1199] МРН, t. II, р. 422. и русские войска Даниила Романовича, которые в селе Корковичах, где было всего лишь два двора, нашли столько хлеба, что хватило на всех, «прок же пожгоша» [1200] ПСРЛ, т. II, стб. 834. . Угощение хлебом и медом было символом перемирия. Ольгерд в 1377 г. vocant рыцарей Ордена ad prandium ultra hec rex dedit preceptoriims medonem cum pane sufficienter [1201] SRP, t. II, р. 576. .

Животноводство являлось также весьма важной отраслью хозяйства. Остеологический анализ материала одного из типичных городищ дал 76 % костей домашних и лишь 24 % — диких животных.

Ясно, что в этом городище находились крестьяне-земледельцы, хорошо знающие скотоводство, а не охотники. Примечателен и состав поголовья: 26 % — крупный рогатый скот, 23 % — свиньи, 10 % — лошади, 10 % — овцы и козы [1202] X. А. Моора-2, стр. 21. . Следовательно, хозяйство Литвы располагало мясом, молоком, кожей, шерстью и т. п.

Лошадь служила тягловой силой. В пользу этого свидетельствуют и лингвистические данные: от корня слова arti (пахать) возникли слова arimas (запашка), artajas (пахарь), arklas (рало, соха) и arklys (лошадь), тогда как отсутствуют литовские слова, связывающие с пахотой вола ( jautis ) [1203] Ю. М. Юргиниc-1, стр. 62. . К этому можно добавить известное по немецким хроникам наблюдение, что конная тяга широко применялась для саней и телег, которые использовались литовцами в походах [1204] ГЛ, IX, 4 (1205 г.), XI, 5 (1207 г.). . Хроники подтверждают значительное распространение скотоводства в Литве. Во время военных неудач литовцы теряли тысячи голов скота [1205] LR, S. 43. и лошадей. Литовская быстрая конница наводила страх на рыцарей и их слабовооруженную пехоту [1206] ГЛ, XII, 2. .

Развитая охота имела вспомогательное значение для хозяйства. Состав фауны был весьма разнообразен. Обнаружены остатки костей тура, лося, зубра, серны [1207] В. Голубович, Е. Голубович-1, стр. 118 и сл. , благородного оленя, козули, кабана, медведя, бобра и др. [1208] L. Sadаn-1, sir. 186. Эти данные находят подкрепление и в геральдике: на древнем гербе Ковно изображен литовский зубр, на гербе Шауляй — черный жемайтский медведь; на более поздних гербах видим наряду с сохой, снопом льна, ржи, также оленей, рысей, а из рыб — лосося и карпа [1209] М. Gumowski-3, str. 257–281. Автор использовал материал лишь части Литвы, без Виленщины. .

Пристального внимания заслуживают и наблюдения археологов над уровнем ремесла . А. Таутавичюс начал изучение археологического материала первого тысячелетия. Им обследованы данные нескольких городищ различных районов Восточной Литвы [1210] А. Таутавичюс-1, стр. 7 и сл. . Состав их инвентаря дал исследователю основание говорить о широком употреблении железа. Изготовлялись такие изделия из железа, как ножи, серповидные ножи, косы, шилья, иглы, булавки и др. Это — вещи местного производства, ибо часто попадается железный шлак, а позднее — железные крицы, печи для обработки железа на городищах и т. п.

Инвентарь грунтовых и курганных погребений пополняет эту картину. Найдены узколезвийные проушные топоры (форма которых постепенно совершенствуется) и ножи — в мужских, и серповидные ножи, шилья, серпы (позднее с зубчиками) — в женских погребениях. Оружие первоначально встречается довольно часто — втульчатые наконечники копий разной формы и умбоны щитов. Важно подчеркнуть, что ранний археологический материал свидетельствует об исконности имущественного и социального равенства в Литве. Возникающее право собственности постепенно охватывает (насколько можно судить по инвентарю погребений) лишь отдельные орудия труда, предметы вооружения и украшения. Равенство имуществ заставляет предполагать господство коллективной, вероятно, общинной собственности на орудия и средства производства. Постепенно качество изделий, в частности оружия, улучшается, но оно становится достоянием лишь богатых погребений, в которых появляются также однолезвийные короткие мечи [1211] Ср. П. Куликаускас-4, стр. 106. . Во второй половине I тыс. возникает и постепенно широко распространяется обряд погребений коней (см. часть I, § 2). При них находят упряжь — удила, двучленные с большими кольцами на концах и трехчленные, витые, а также стремена, бронзовые бубенчики, железные пряжки.