Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

Таким образом, в период сразу после нашествия Батыя и обоснования правителя улуса Джучи в Поволжье имели место реальные случаи как непосредственного владения монголами русскими городами, в том числе стольными, так и претензий на такое владение. В этих условиях не мог не появиться страх, что вслед за Батыевым погромом 1237–1241 гг. завоеватели перейдут к непосредственному владычеству над всеми русскими землями. Возможность такого хода событий показывали и случаи с правителями некоторых других завоеванных монголами стран, свидетелями которых были русские люди, пребывавшие в Монгольской империи. Плано Карпини рассказывает о случившемся во время нахождения его миссии в ставке великого монгольского хана близ Каракорума с одним из правителей «солангов» (корейцев): «И если отец или брат умирает без наследника, то они никогда не отпускают сына или брата; мало того, они забирают себе всецело его государство, как, мы видели, было сделано с одним вождем солангов» [407]. Этот факт, несомненно, был известен и людям великого князя Ярослава Всеволодича, пребывавшим одновременно с францисканцами в ставке правителя Монгольской империи [408]. Очевидно, монголы использовали в качестве средства давления шантаж признавших их власть правителей угрозой лишения их владений и перехода к непосредственной оккупации [409]. И иногда, как показывает корейский пример, такие угрозы не были пустыми. Соответственно, опасение, что завоеватели перейдут к непосредственной оккупации и управлению, казалось вполне реальным. Отсюда, по-видимому, происходит переданное Плано Карпини убеждение (очевидно, высказанное людьми Ярослава Всеволодича, с которыми он тесно общался), что Ярослав был отравлен монголами с целью «свободно и окончательно завладеть его землею» ( ut suam terram libere et plenarie possiderent ) [410]. Скорее всего, люди Ярослава после кончины князя высказывали в общении с францисканцами опасение, что теперь монголы станут непосредственно управлять Суздальской землей [411].

Решение сохранить на Руси местных правителей вряд ли было заложено в планы завоевателей изначально. Вероятно, оно было принято в конкретной ситуации 1240-х гг. Войско Монгольской империи под командованием Батыя повоевало огромную территорию Восточной и Центральной Европы. Удержать ее всю под непосредственной властью сил было недостаточно. И были применены три разных подхода. Наиболее западные из разоренных в ходе военных действий 1236–1242 гг. страны — Венгрия и Польша — были на время оставлены в покое (хотя в ходе нашествия они были разгромлены так же, как и русские земли, и в этом смысле, скажем, Бела IV и Даниил Романович были в равной степени побежденными и бежавшими правителями). Половецкая земля, а также Волжская Булгария (где, как и на Руси, жило оседлое население) перешли под непосредственную власть монголов. В русских же землях был применен промежуточный вариант: обращение местных правителей в зависимых. Со временем такое положение дел стало традицией. Но на Руси долго сохранялось опасение, что в Орде решат от нее отойти.

Длительное сохранение зависимости русских земель от Орды во многом было связано с перенесением на ее правителя титула царь, который был выше титулов правителей Руси, в силу чего подчинение «царю» стало традицией, которую очень сложно было сломать, его власть рассматривалась как в определенной мере легитимная [412]. В то же время, вероятно, играл свою роль и другой фактор: принципиально иной, в сравнении с большинством завоеванных монголами стран, опосредованный характер власти над Русью, по-видимому, расценивался как меньшее из возможных зол, которое лучше терпеть, дабы оно не переросло в зло несравненно худшее — непосредственное владычество ордынских ханов и их администрации в русских городах.

Но какой вариант «опосредованного» властвования был установлен на русских землях? (Выше говорилось, что на другом, южном фланге монгольского наступления на Запад — на Ближнем Востоке — их просматривается минимум три.) И не отличались ли, а если отличались, то в какой мере, системы управления для разных земель? Для ответа на эти вопросы необходимо рассмотреть сведения о мероприятиях завоевателей, проведенных на территории Руси с целью утверждения их власти.

Самыми ранними из них были действия, упоминаемые Плано Карпини в гл. 7 его «Истории монголов»: «…в бытность нашу в Руссии, был прислан сюда один саррацин, как говорили, из партии Куйюк-хана и Бату, и этот наместник ( prefectus ) у всякого человека, имевшего трех сыновей, брал одного, как нам говорили впоследствии; вместе с тем, он уводил всех мужчин, не имевших жен, и точно так же поступал с женщинами, не имевшими законных мужей, а равным образом выселял он и бедных, которые снискивали себе пропитание нищенством. Остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру некоего животного, имеющего пристанище в той земле, название которого мы не умеем передать по-латыни, и по-немецки оно называется Ильтис, поляки же и русские называют этого зверя дохорь, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к татарам и обращен в их раба» [413].

Плано Карпини и его спутники посетили Южную Русь, а именно Галицко-Волынскую и Киевскую земли, зимой 1245–1246 гг. по пути во владения монголов и летом 1247 г. по дороге обратно. Перепись населения, описанная в сочинении папского посла, явно не коснулась Галицко-Волынской земли: ее история этого времени подробно излагается в т. н. Галицко-Волынской летописи, и никаких намеков на подобное мероприятие там нет. Следовательно, перепись была проведена в Киевской земле [414]. Наиболее вероятно, что она состоялась в конце 1245 — начале 1246 г. [415]В этом случае, указание, что перепись проходила в период пребывания францисканцев на Руси, и что о сопровождавших ее действиях они слышали «впоследствии» ( ut postea nobis decebatur ), следует понимать так, что «наместник» бесчинствовал в Киевской земле в то время, когда Плано Карпини и его спутники пребывали на Волыни, а по приезде в Киев они узнали о подробностях происходившего; между тем, если бы францисканцы застали проведение переписи по приезде в Киев на обратном пути, они вряд ли смогли бы после ее окончания слышать рассказы очевидцев о ней, поскольку двинулись далее на запад, в Галицко-Волынскую землю, где переписи не было [416]. Вероятно, о том же самом мероприятии упоминается в Житии князя Михаила Всеволодича Черниговского (убитого в ставке Батыя 20 сентября 1246 г.), после рассказа о нашествии Батыя: «А инии же крыяхуся в горахъ и в пещерахъ и в пропастехъ и в лѣсѣхъ, мало от тѣхъ остася. Тѣхже нѣ по колицѣхъ времянѣхъ осадиша въ градѣх, изочтоша я в число и начаша на них дань имати татарове» [417].