Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

Даниил Романович с середины 1230-х гг. боролся с Михаилом и его сыном Ростиславом за галицкий стол; летом 1245 г. он отбил наступление на Галич Ростислава Михайловича, а зимой 1245–1246 гг., приехав к Батыю, получил от него санкцию на Галицкое княжение [538]. Трудно было ожидать, что Батый спустя несколько месяцев передаст Галич Михаилу. Налаживание Даниилом связей с Западом на антимонгольской почве, имевшее место в 1246 г. [539], скорее должно было толкать его к соглашению с Михаилом, ранее вступившим в такие контакты, чем к интригам против него в Орде. Вести последние в момент визита Михаила к Батыю Даниил, как и Ярослав, не мог физически, так как находился в своей земле. Остается, как и в случае с Ярославом, только допускать, что он мог настроить Батыя против Михаила во время своего визита в Орду в конце 1245 г., задолго до приезда туда черниговского князя.

Большие основания и возможности интриговать против Михаила в сентябре 1246 г. имели другие князья черниговского дома. На Черниговщине Михаил не должен был пользоваться большой популярностью. С конца 1220-х гг. он непрерывно вел изнурительную борьбу за столы вне Черниговской земли: сначала Новгород, затем Киев и Галич. В 1239 г. Михаил, княжа в Киеве, не оказал помощи подвергшемуся нападению монголов Чернигову [540]. В 1241 г. он вернулся из венгерского бегства не в Чернигов, а в Киев, затем перешел в Чернигов, вновь уехал из него — в Венгрию к сыну, потом опять вернулся [541]. Положение Михаила в Чернигове вряд ли было прочным; другие князья черниговской ветви могли с большим основанием считать его виновником ослабления их земли и стремиться лишить черниговского стола. Известно, что в период, близкий ко времени пребывания Михаила в Орде, там побывали и другие князья черниговского дома. Плано Карпини пишет, что за время нахождения в Орде францисканцев (неясно, которого — по дороге в Каракорум весной 1246 г. или на обратном пути весной 1247 г.) «князь Чернигова» (надо полагать, «Чернигов» здесь — обозначение принадлежности к черниговскому княжескому дому) Андрей «был обвинен перед Бату в том, что уводил лошадей татар из земли и продавал их в другое место; и хотя этого не было доказано, он все-таки был убит», после чего в Орду приехал младший брат этого князя [542]. Недоказанное обвинение в угоне коней очень похоже на донос князя-соседа. Вполне вероятно, что еще кто-то из князей Черниговской земли мог пребывать в Орде одновременно с Михаилом или незадолго до него и иметь возможность интриговать против старшего из князей черниговской ветви.

Итак, есть основания полагать, что убийство Михаила Всеволодича было вызвано политическими причинами. Батый, очевидно, изначально настороженно относился к черниговскому князю из-за его западных, в первую очередь венгерских, связей (которые могли быть загодя подчеркнуты побывавшими в Орде ранее Даниилом Романовичем или / и Ярославом Всеволодичем). Во время поездки Михаила имели причины и, вероятно, реальные возможности действовать против его интересов другие князья черниговского дома. Скорее всего, твердого намерения убить Михаила у Батыя первоначально не было, иначе можно было бы решить дело ханским судом (как с Андреем Мстиславичем или позже, в 1318 г., с Михаилом Ярославичем Тверским), а не прибегать к столь сложному и ненадежному (ведь князь мог и подчиниться требованию поклониться идолу Чингисхана) способу. Хан решил произвести «тест на лояльность» — потребовал от Михаила исполнить обряд поклонения «по жесткому варианту». Но князь, рассчитывавший избежать, как это случилось с Даниилом Галицким, неприемлемого для христианина деяния, попытался аргументированно уклониться от поклонения идолу. На фоне уже существовавшего у Батыя негативного отношения к Михаилу этот отказ был воспринят как подтверждение его «политической неблагонадежности». Требование поклониться идолу Чингисхана было предъявлено повторно, теперь под угрозой смерти. В этих обстоятельствах Михаил (видимо, понявший, что оценка им ситуации была неверна и приемлемого выхода нет) предпочел стоять на своем до конца.

30 сентября 1246 г. близ столицы Монгольской империи Каракорума скончался великий князь владимирский и князь киевский Ярослав Всеволодич, отец Александра Невского. О причинах смерти 56-летнего князя сообщает в своей «Истории монголов» посол римского папы Иннокентия IV Иоанн де Плано Карпини, общавшийся с Ярославом и его людьми в ставке великого хана Гуюка, а также русские летописи.

Согласно Плано Карпини, Ярослав был отравлен матерью великого хана Туракиной: «В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль [544]. Он только что был приглашен к матери императора, которая, как бы в знак почета, дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора, без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену» [545]. Таким образом, утверждается, что Ярослав был отравлен, а причиной убийства называется желание монгольских правителей «свободнее и окончательнее завладеть его землею» (« ut suam terram libere et plenarie possiderent »).

В Галицко-Волынской летописи, составленной современниками событий, говорится, что «татары» «Ярослава, великого князя Суждальского, и зелиемъ умориша» [546]. Некоторые подробности уточняет сообщение Жития Александра Невского в редакциях XV в. — Софийской первой летописи и т. н. «Особой» [547]. Согласно ему, Ярослав «самъ себе не пощаде, и иде в Орду, въ великую пагубную землю татарьскую, и много пострада за землю вотчины своя, обаженъ бо бысть Феодоромъ Яруновичемъ царю. И многы дни претерпѣвъ, и тое же осени месяца семтября въ 30 день преставися велики князь Ярославъ Всеволодичь в Ордѣ нужною смертью» [548]. «Нужная» (насильственная) смерть князя оказывается каким-то образом связана с тем, что Ярослав был «обажен» (оклеветан [549]) перед «царем» (т. е. великим ханом Гуюком [550]) неким русским по имени Федор Ярунович [551].