Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Вторая половина XVI в. ознаменовала утрату имперских владений в удаленных зонах и, напротив, содействовала более четкой прорисовке границ вблизи наследственных земель Габсбургов, в центральных европейских секторах Империи. Три фактора играли здесь решающую роль: наследие Карла V в Нидерландах и Италии, борьба за Прибалтику между Россией и северными державами на северо-востоке и противостояние с Портой в Венгрии и Трансильвании.

На западе позиции определялись династическим разделом между Венской и Мадридской линиями Габсбургов, зафиксированным Бургундским договором 1548 г., отказом старшего сына императора Филиппа, будущего короля Испании, от имперской короны в пользу своего дяди Фердинанда, младшего брата Карла V в 1551 г. и, наконец, отречением самого Карла в 1556 г. Нидерландские лены Империи и имперская Бургундия отходили к испанской короне, перешедшей теперь к Филиппу. Империя сохраняла лишь правовой патронаж над этими территориями. Подготовка раздела, весьма долгая и сложная, сопровождалась острыми коллизиями в Доме Габсбургов, особенно ярко проявившимися в конфликте между Фердинандом, сыном его Максимилианом, будущим императором, и наследником испанского престола Филиппом по вопросу имперского престолонаследия. Тем не менее осуществление раздела влекло стабилизацию западных рубежей Империи, поскольку новый император Фердинанд I (1556–1564) поспешил выйти из войны с Францией. В 1556 г. было заключено мирное соглашение с Генрихом II Валуа, означавшее выход Империи из тянувшихся свыше полувека Итальянских войн. Империя признавала французскую протекцию над городами и епископствами Лотарингией, Мецом, Тулем и Верденом, статус которых вызывал споры и до начала Итальянских войн, но реально не отдала Франции ни одного своего лена, в том числе и в Италии. К тому же каскад тяжелых военных поражений Франции на завершающем этапе Итальянских войн исключал возможность скорого возобновления французских притязаний. Противостояние Франции и Испании закончилось ужасающим разгромом французов у Сен-Кантена и подписанием мира в Като-Камбрези в 1559 г. Условия его были равнозначны отказу Валуа от всего того, что они мечтали получить в Нидерландах и Италии. К тому же открывшийся вскоре затем затяжной религиозный конфликт в самой Франции (гугенотские войны) почти на полвека исключил ее из числа активных европейских соперников Габсбургов.

Не столь радужными рисовались, однако, отношения самих родственных держав — Испании и Империи — в секторе Нидерландов . Главной проблемой здесь становилось развернувшееся в конце 60-х гг. широкое движение против испанского владычества. Репрессии Мадрида затронули статус и религиозные интересы местного дворянства, многие представители которого сохраняли имперское подданство, прежде всего семья графов Нассау. Они находили прибежище в своих имперских ленах. В свою очередь, часть имперского княжеского форума, считая испанские преследования покушением на имперский статус своих единоверцев, оказывала им весьма деятельную поддержку. Солидарность с ними проявили прежде всего кальвинистское дворянство рейнского левобережья во главе с графами фон Эрбах, курфюрст Пфальцский Фридрих III (1559–1576) и родственный ему Дом Пфальц-Зиммерн. Гейдельбергский курфюрст разрешил вербовать на своих землях войска в поддержку Вильгельма Нассау-Оранского и участвовать своим подданным в кампаниях с испанцами. Кроме того, имперские кальвинистские князья оказывали вооруженную поддержку французским гугенотам. Еще в 60-е гг. вожди французских кальвинистов Калиньи и Конде систематически получали вспомогательные силы с территорий Пфальца, Гессена, Бадена и Вюртемберга. Император Максимилиан II, и без того сочувственно относившейся к протестантам в Империи, требовал от Филиппа смягчить преследование иноверцев, справедливо полагая, что напряженность в Нидерландах может разрушить мир внутри Империи. Пиком напряженности стали события 1574 г ., когда в неудачной для нидерландцев битве близ местечка Мок в Гельдерне погиб один из сыновей курфюрста Пфальцского и три нассауских графа, сражавшихся в войсках Генеральных Штатов. Имперские сословия, заявляя о своей общей позиции невмешательства, тем не менее потребовали от испанской короны приостановить вооруженную борьбу с мятежниками и наладить мирный процесс. Последовавшая вскоре кончина пфальцского курфюрста, восшествие на имперский престол в большей степени подверженного испанскому влиянию Рудольфа и, наконец, паралич испанских институтов в Северных Нидерландах вследствие образования Утрехтского альянса в 1579 г., протектором которого стал имперский граф Вильгельм Молчаливый, а затем его сын Мориц Нассау-Оранский (1585–1625), несколько разрядили атмосферу.

Силы Испании все более угасали, несмотря на редкие отчаянные рывки, в то время как северным провинциям удалось конституироваться в весьма прочную военно-политическую структуру. Вооруженное противостояние было локализовано преимущественно в южном секторе Нидерландов и не затрагивало напрямую владения имперских князей. Угроза имперскому миру пришла с северо-запада вновь лишь в конце 90-х гг., когда испанские войска, намеревавшиеся кружным путем пробиться в Гельдерн, вторглись в герцогство Юлих-Берг. Но эти события совпали с уже более глубоким и обширным кризисом всей имперской организации, о чем речь пойдет ниже.

Новый фактор Республики Соединенных Провинций оказывал двоякое влияние на имперскую политику. С одной стороны, близость Нидерландов усиливала радикализм западнонемецких протестантов, содействовала дальнейшим территориальным успехам Реформации на нижнем Рейне, прежде всего в Пфальце. С другой же — опасность со стороны Нидерландов могла использоваться в Вене как аргумент в пользу выгодного компромисса с испанской короной. В целом к началу XVII в. нидерландский вопрос скорее содействовал, нежели тормозил развитие партнерства имперской и испанской короны.

Озабоченность в глазах Вены вызывали и отношения с Испанией на итальянской почве . Источником разногласий здесь были споры вокруг имперских ленов, не раз грозившие перерасти в серьезный конфликт. Фердинанд I и наследник его Максимилиан II (1564–1576) прекрасно осознавали значение «гибеллинского наследия». Однако вынужденные сосредоточиться прежде всего на задачах поддержания внутреннего мира после 1555 г. и занятые защитой своих австрийских владений от давления Порты, императоры должны были мириться с испанской экспансией. Уже в ближайшие годы после раздела Филипп начал решительно вмешиваться в североитальянские владения Империи. Целью испанской политики было обезопасить Милан, закрепленный согласно миру в Като-Камбрези за Испанией на правах генерал-губернаторства. Мадрид стремился создать территориальный мост, связывавший Милан с главным блоком испанских владений в южной Италии. Следствием стали притязания на владения соседей — Савою, Геную, Флоренцию и Мантую, находившиеся большей частью под ленным патронажем Империи. Споры переросли в довольно серьезный конфликт, апогеем которого стал захват испанцами маркграфства Финале в 1571 г. Максимилиан II был вынужден ограничиться лишь бурными протестами. Кроме того, в 1569 г. папа Пий V признал Козимо Медичи великим герцогом Тосканским, хозяином владений, исстари находившихся под ленной протекцией Империи. Лишь после долгих споров императору удалось восстановить ленную зависимость новоявленного герцогства. Восшествие на престол Рудольфа II (1576–1612), в большей степени ориентированного на испанские монархические традиции, несколько погасило накал противоречий. Однако после воцарения в 1598 г. в Испании Филиппа III споры возобновились вновь. Филипп, продолжая начатый отцом курс, стремился закрепиться на Лигурийском побережье, а также владеть важной в стратегическом отношении тосканской морской крепостью Пьембино. Венские Габсбурги чувствовали себя глубоко уязвленными политикой ближайших родственников на юге, и только накануне Тридцатилетней войны, в условиях резкого осложнения — и внутреннего и внешнего, Вене удалось добиться от Мадрида окончательного признания имперских ленов в Италии, за исключением Финале, Пьембино и Мальградо, отошедших теперь к испанской короне.