Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Общепризнанным духовным лидером Хельмштедта был Георг Каликат (1586–1651), одним из первых лютеранских мыслителей открыто проповедовавший возможность конечного согласия с католиками в лоне единой христианской Церкви. В его воззрениях нашли отражение иренические традиции европейской философии вкупе с гуманистической трактовкой церкви. Каликст развивал идею соборности церкви, своего рода экуменистического единства, предполагавшего терпимость и компромисс. Его мысли оказали существенное влияние на немецкое богословие XVIII в.

Ортодоксия в числе прочих своих задач выполнила важнейшую функцию адаптации веры на уровне самых широких слоев населения. Если в XVI в. закончилось создание самой догмы, то в XVII завершилось претворение веры в жизнь: лютеранство стало важнейшим организующим началом повседневности. Тип лютеранской конфессионализации был бы немыслим без кропотливой, пунктуальной, подчас удручающей своим ригоризмом работы нескольких поколений богословов, методично искавших ответа на множество лишь поставленных реформаторами проблем. Реформа веры переросла в «реформу жизни», задачи которой были блестяще сформулированы тюбингенским богословом Иоганном Валентином Андреа (1586–1654).

За счет мостков, переброшенных ортодоксией к светской половине общества, удалось не только избежать иноконфессиональных вторжений, разрушавших единство паствы и церкви в отдельных территориях, но и, выражаясь словами Э. В. Цеедена, «пробудить мысль о необходимости постоянного реформирования лютеранской церкви». Поддерживалась забота не только о формальной чистоте веры, но и о ее самом глубоком понимании, что роднило ортодоксов с бурным критическим порывом основателей учения и вместе с тем открывало двери будущему Пиетизму и Просвещению.

б) Организация лютеранской церкви. Лютеранская конфессионализация. При всем достаточно внушительном обилии литературы по различным территориальным примерам строительства организационных структур лютеранской церкви отсутствуют до сих пор крупные сравнительные исследования. Типологически модели церковных преобразований делят на городскую Реформацию и княжескую (территориальную). Успешное исследование проблем создания городских структур евангелической Церкви принадлежит Гансу Кристофу Рублаку , главным образом на материале южнонемецких (Констанц) и швабско-баварских городских общин. Вопросы княжеской Реформации, исследованные в деталях, все еще нуждаются в систематизации. Типология княжеской Реформации, разработанная Эйке Вольгаст . предусматривает три модели реформационных преобразований на территориальном уровне под эгидой князей:

1. Княжеская Реформация завершала и контролировала преобразования, начатые Реформацией «простого человека».

2. Княжеская Реформация инициировала конфессиональный переворот в католических землях с опорой на антикатолические тенденции среди подданных.

3. Княжеская власть закрепляла успех Реформации в более поздний период посредством перехода в протестантизм правящего Дома.

Классификация Э. Вольгаст подверглась критике (Г. Р. Шмидт), поскольку многие примеры (Пфальц, Вюртемберг) соединяли в себе сразу несколько типов Реформации. По мнению Г. Р. Шмидта, речь вообще не может идти о жестком моделировании ввиду наличия большого числа региональных отличий. Следует иметь в виду прежде всего две стороны единого процесса конфессионализации: церковную Реформацию и ее институционное воплощение усилиями княжеской власти. Бесспорно, однако, что патронаж князей решающим образом содействовал укреплению церковных структур.

При всех прочих спорных аспектах историки выделяют два, присущих главным образом Германии, характерных момента: соединение Церкви и территории в смысле формирования поликонфессионального ландшафта в рамках единой Империи и наличие в той или иной форме активной княжеской или городской (городские советы) инициативы. Большинство историков едино и в классификации задач, стоявших перед княжеской (городской) властью и рождавшимися структурами церковной организации:

1. Укрепление основ вероисповедания.

2. Преобразования в литургии.

3. Формирование и обеспечение пастората.

4. Организация школы.

5. Попечительство над бедными.

6. Строительство новых структур церковного управления.

Теоретической основой служило двойственное отношение к проблеме церковной организации у Лютера и Меланхтона. Того и другого объединяла высказанная еще в ранних произведениях Лютера идея об отсутствии священства в организации общин верующих. Собственно, сам Лютер до середины 20-х гг. полагал вообще излишним придание общинной структуре сколько-нибудь прочного аппарата управления. Организацией верующих, по его мнению, была сама община с пастырем, избираемым членами общины и способным грамотно растолковать Писание. Разработанное тогда же Лютером учение о трех сословиях («Drei-Stande-Lehre») и дифференциация функций светской власти в трактате «О светской власти, в каковой мере должно ей повиноваться» (1523) предполагали четкое разграничение светских и духовных сфер социальной жизни. Однако опасные радикальные тенденции, проявившиеся в сектантском движении и в Крестьянской войне, побудили его пересмотреть старую точку зрения и с годами все более ориентироваться на вспомогательные функции светской власти .

Меланхтон в отличие от Лютера всегда придавал большое значение управлению, полагая, что без такового невозможно поддерживать правильное учение и отправление культа. Будучи заядлым методистом, он использовал систематику и логику Аристотеля. « Должность » (« Amt ») в церковной администрации была в его глазах хотя и лишена святости, но важна в силу своей контрольно-надзорной функции — идея, сближавшая его точку зрения с концепцией реформатской церкви.

В конце 20-х гг. оба реформатора придерживались в общем единой точки зрения, желая передать курфюршеской власти надзорные функции над секуляризированным имуществом католических общин. Лютер указывал на необходимость визитации, причем сам князь выступал у него как «епископ в силу обстоятельств», «Notbischof», взявший на себя роль гаранта интересов евангелических общин. Меланхтон в 1528 г. разработал концепцию княжеского руководства церковью в работе «Наставление для визитаторов». Светская власть представала у него хранительницей христианского благочестия, призванной употреблять силу для поддержания «истинной веры». Но создать некую единую концепцию княжеского контроля, подходившую под совершенно различные практические ситуации в разных регионах, оказалось невозможным — драматичные коллизии Реформации вносили свои коррективы, разрушавшие умозрительную схему. Лютер прекрасно понимал противоречие теории и жизни, когда с нескрываемым скепсисом отзывался о программе церковных преобразований ландграфа Филиппа Гессенского в 1527–1528 г.