Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Почти повсеместно — и в городе, и в отдельных владениях кальвинизм встречал жесткий отпор и явное неприятие со стороны подавляющего большинства сельского и городского населения, а в ряде случаев — значительных слоев дворянства. Население, уже до этого успевшее воспринять лютеранскую конфессию, в высшей степени враждебно встретило «вторую Реформацию», которую, как оно считало, ему навязывали «сверху» отступники от веры и соблазненные «кальвинианской ересью» князья. В ряде случаев происходили весьма драматичные кровавые эксцессы, как, например, в Саксонии после реставрации ортодоксии в 1591 г. или в Берлине в декабре 1613 г., когда после объявления об обращении Иоганна Сигизмунда началоь волнение среди горожан. Князья вынуждены были гарантировать в некоторых случаях полную свободу вероисповедания своим лютеранским подданным, тем самым порой ограничивая круг сторонников реформатской церкви своей семьей и ближайшим окружением. Пример Бранденбурга, очевидно, может считаться здесь классическим: курфюрст Иоганн Сигизмунд принял кальвинизм лишь собственной персоной и только позже подтолкнул к этому членов своей семьи, одновременно торжественно обещав ландтагу не навязывать реформатскую доктрину сословиям. Эффект биконфессиональности — сочетания реформатского вероисповедания правящего Дома с лютеранством большинства подданных — прекрасно иллюстрирует отсутствие больших резервов у немецкого кальвинизма.

б) Организация реформатской церкви. Кальвинистская конфессионализация. Так же как и в Швейцарии немецкий кальвинизм нес две традиции церковной организации: « государственно-теократическую », представленную Цюрихом, и « общинную », созданную Кальвином в Женеве. Однако в отличие от Швейцарии в кальвинистских территориях Германии сразу же обнаружилось весомое преобладание женевского варианта, естественно, в своих специфических чертах. Строгие формы правительственного контроля над повседневной жизнью религиозных общин получили в Германии последовательное развитие.

При всем достаточно широком региональном диапазоне кальвинистской диффузии структуры реформатской церкви, созданные в Пфальце , могут считаться старейшими и классическими. Тут в основе лежали Церковное уложение, опубликованное в ноябре 1563 г., изданный в декабре того же года Гейдельбергский катехизис и Устав Церковного совета, появившийся в 1564 г. В дискуссии по вопросу организации будущей церкви столкнулись два взгляда, представленные, с одной стороны, Томасом Эрастом , отстаивавшим необходимость сильной и самостоятельной от светской власти церковной структуры («антидисциплинизм»), и с другой — Каспаром Оливианом и Захарием Урсином , считавшими необходимым тесное сотрудничество курфюршеской администрации и церкви, причем на основе патронажа светской власти («дисциплинизм»). Мнение курфюрста и его ближайших советников оказалось решающим для победы «дисциплинариев», окончательно достигнутой к 1570 г.

Как и в лютеранских княжествах, курфюрст в Гейдельберге сохранял за собой исключительные по объему полномочия. Как и во владениях евангелических имперских чинов, в Пфальце существовали формально раздельные административные и представительные органы. Но схема функционирования институтов существенно различалась. Церковный Совет , созданный в 1564 г., выполнял роль старой евангелической консистории с правом назначения приходских пастырей, назначения и смещения приходских учителей и осуществления патроната, а также определял на должность инспекторов над «конвентами классов». В свою очередь, должность инспектора в какой-то мере заменяла упраздненные евангелические суперинтендатуры с той лишь разницей, что представительный орган — «конвент классов» — оказывался в положении не контролирующего, а подконтрольного органа, поскольку инспекторам передавалось право визитации самих конвентов. Сами же «конвенты классов», собиравшиеся по окружному принципу (пастыри каждого округа образовывали отдельный класс), могли осуществлять лишь цензуру и визитацию общин. Позже, в 1570 г., согласно уложению о церковном обустройстве в каждой общине создавались пресвитерии, надзиравшие за жизнью членов общины и имевшие право избирать и смещать со свих должностей общинных служащих. В результате сама община лишалась даже остатков тех полномочий, каковые имелись в евангелической церкви, а структура реформатской церкви приобретала четкую иерархическую вертикаль учреждений. Верхушку венчал сам курфюрст, назначая состав Церковного Совета и прямо, минуя даже сам Совет, надзирая за хозяйственной жизнью общины и инспекторами. «Конвенты классов» и община превращались лишь в низовые ступени исполнительной власти. Если евангелическая модель (Саксония) предполагала определенный баланс представительных (синод) и административных (консистория) функций, перекрытых курфюршескими прерогативами, то реформатская модель Пфальца сводила этот баланс к минимуму: конвент и пресвитерии выступали в роли практически субординированных администрации инстанций.

Пфальцская модель оказала влияние на соседние регионы, где, впрочем, встречались и более жесткие варианты контроля, как, например, в графстве Липпе, где пресвитерии возникли лишь в XVII в. и были окончательно узаконены в 1684 г. В Гессеке генеральные синоды не собирались более с 1582 г., уступив место после введения кальвинизма в 1605 г. подчиненным княжескому правительству конвентам.

Духовные кадры создававшихся церковных структур давал, как показывают исследования, в общем довольно ограниченный круг лиц. Почти повсеместно за исключением пожалуй некоторых рейнских земель (Пфальц), выступавших в роли прибежища гонимых из-за рубежа кальвинистов, не наблюдалось достаточно многочисленной когорты реформатских богословов, способных по поручению князей взять в руки громоздкий аппарат управления. В центральнонемецких землях (Саксония, Ангальт, Гессен-Кассель) подходящую основу образовывали различные фракции уцелевших в гонениях « филиппистов », перекочевывавших с место на место в конце XVI в. В северо-восточном регионе (Бранденбург) княжеская власть с охотой пользовалась советами приглашенных с запада «светил», к примеру Абрахама Скультета, при берлинском дворе Иоганна Сигизмунда. Рейнские кальвинисты и в других местах дополняли ядра нового духовенства. Существенную роль играли также склонявшиеся к кальвинизму и «филиппизму» ученые мужи, преподававшие в крупных университетах , с помощью которых зачастую создавались новые порядки. Для Гессен-Касселя таковым центром был Марбург, в Саксонии — Лейпцигский университет, где еще преподавали почитатели Меланхтона, избежавшие серьезных неприятностей во время чисток времен Августа I. Но все они, кроме Пфальца, не являли, строго говоря, большой и внутренне сплоченной социальной силы, что позволило некоторым лютеранским ортодоксам определить приютившееся в отдельных резиденциях реформатское учение как «придворный кальвинизм» (calvinismus aulicus). Для большинства реформатских территорий Империи актуальным оставался вопрос подготовки духовных кадров, что побудило княжеские власти заботиться об образовании. Успехи на этом поприще были замечательны: двери учебных заведений были широко открыты для иноземных наставников, создавались и новые университеты, среди которых первенствующее значение получил университет в Херборне , основанный в 1584 г ., Иоганным VI графом Нассау-Дилленбург.