Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Поворотным для Пфальца стало правление Фридриха III (1559–1576), человека глубоко религиозного, но лишенного больших правительственных талантов. С ним произошла и смена династии: в лице Фридриха в Гейдельберге воссела младшая, зиммернская ветвь пфальцских Виттельсбахов. Он ввел в Пфальце кальвинизм, что вызвало двоякие и равно тяжелые для судеб Пфальца последствия. Прежде всего обращение Фридриха спровоцировало конфликт в собственном Доме, главным образом с хранившим верность лютеранству братом Райхардом Зиммерном и сыном своим Людвигом, бывшим правителем Верхнего Пфальца, не желавшим отступать от евангелической Реформации. Вместе с тем последовало решительное отторжение от Гейдельберга местного дворянства, почти сплошь настроенного пролютерански и раздраженного религиозными новшествами своего патрона. После смерти в 1576 г. отца Людвиг VI (1576–1583) в качестве курфюрста на несколько лет восстановил евангелическое вероисповедание в Гейдельберге, что, впрочем, не помешало возвращению пфальцских земель в лоно кальвинизма в годы регентства его младшего брата Людвига Иоганна Казимира (1583–1592). Будучи опекуном наследника, будущего Фридриха IV, регент постарался привить принцу ортодоксальное реформатское благочестие и сплотить вокруг Гейдельберга кальвинистских князей на западе Империи. Прямым следствием реставрации кальвинизма стал окончательный распад старой пфальцской клиентелы. Лютеранское дворянство покидало ряды ленников курфюрста и целенаправленно стремилось приобрести имперский статус, пополняя при поддержке императора ряды непосредственного имперского рыцарства. Курфюрст, ведя переговоры с сословиями, находил опору лишь в городских общинах и немногих графских семьях из Веттерау или рейнского левобережья, как, например, графов фон Эрбах, что было явно недостаточно для погашения финансового долга. Угрожающим стал и раскол в семье: лютеранский властитель Зиммерна Райхард, один из опекунов принца, требовал признания совершеннолетия наследника лишь по достижении последним 25 лет, мечтая стать администратором Пфальца, что означало бы лютеранскую реставрацию. Спасая реформатскую церковь, Иоганн Казимир, а затем и Фридрих IV все теснее блокировались с кальвинистами-радикалами из соседних земель. Ко двору в качестве гофмейстера был приглашен граф Людвиг Сайн-Виттгенштейн, тесные отношения поддерживались и с младшим братом Вильгельма Оранского Иоганном Нассау-Дилленбург. Тем самым обозначилась и специфическая направленность пфальцских интересов: они теперь концентрировались на западе Империи, обеспечиваясь союзом с реформатскими графами Веттерау и Нассау, а также политической поддержкой Нидерландов и французских гугенотов. Одновременно, не желая оставлять верхнепфальцские земли под контролем своих лютеранских родственников, Фридрих сделал ставку на своего штатгальтера, решительного кальвиниста князя Христиана Ангальт-Бернбурга (1586–1630). Его весьма энергичное и толковое правление сглаживало острое религиозное противостояние в Верхнем Пфальце, позволяя Гейдельбергу навести более надежные мосты со своими юго-восточными землями.

В целом к началу правления Фридриха V (1610–1623) Гейдельберг сумел завершить перестройку своих политических ориентиров, вызванных религиозной реформой Фридриха III. Гораздо явственнее, нежели в начале века, обозначился его союз с западноимперскими, преимущественно рейнскими силами немецкого протестантизма и Нидерландами. Тем самым Пфальц обретал новые точки опоры взамен утраченных в борьбе с Баварией. Но поворот в религиозной политике сопровождался громадными внутренними издержками: была разрушена почти вся система традиционной клиентелы Гейдельберга. Помимо утраты доверия со стороны целых анклавов (Верхний Пфальц) была нарушена жизненно важная сетка ленных связей с местным лютеранским дворянством, что лишало кальвинистских курфюрстов не только вассалов, но и важнейших источников финансовых доходов. Трагическим следствием выступал нараставший финансовый кризис. Необходимо было компенсировать отсутствие внутренних перспектив, и гейдельбергские властители нашли выход в решительной династической, имперской и зарубежной политике. Они стремились оживить силы немецкого протестантизма и оказаться во главе их: лишь таким образом, будучи лидерами сплоченной фракции радикалов, можно было надеяться взять реванш в противостоянии с мюнхенской родней и предотвратить окончательный внутренний паралич.

Поляризация региональных сил южной и юго-западной Германии под воздействием борьбы двух ветвей Виттельсбахов ограничивала размах династических и территориальных амбиций соседних княжеских Домов: Вюртемберга и Бадена . Конфессионализация обострила проблему территориальной выживаемости: лютеранскому Вюртембергу противостояло полукольцо католических баварских владений. Вместе с тем открывались и новые перспективы. Вюртембергские властители в лице Христофора I (1550–1568), Людвига (1568–1593) и Фридриха I (1593–1608), придерживаясь строго лютеранской ортодоксии внутри и нейтрального курса вовне, сумели обзавестись важными династическими связями с альбертинской Саксонией. При Христофоре наметилась и более ясная ориентация на имперский престол как на реальный противовес против баварского давления с востока и как гаранта достигнутых позиций в структурах феодального мира Швабии. Большие возможности предоставляло дарованное вюртембергским герцогам место главы швабского имперского округа, что превращало их в доминирующую силу региона и гарантировало от баварской конкуренции.

Сложнее было положение баденского маркграфства. Если в начале века видны усилия маркграфа Филиппа I объединить конгломерат подвластных земель, то конфессиональная эпоха привела к решительному династическому и территориальному расколу. В 1535–1596 гг. маркграфство распалось на два массива — Баден-Баден и Баден-Дурлах . причем соперничество двух ветвей обострялось религиозным противостоянием: если Баден-Баден находился в руках католика Эдуарда Фортуната (1588–1596), то Баден-Дурлах принадлежал кальвинисту Эрнсту Фридриху (1584–1604), оккупировавшему в 1594 г. земли своего южного родственника и насильно введшему там евангелическое вероисповедание. Преемник его Георг Фридрих (1604–1622), решительный лютеранин, превратил свое княжество в самый прочный больверк лютеранской церкви на берегах Рейна.

В центральных землях Империи в треугольнике рек Верры, Рейна и Майна доминировал Брабандский Гессенский Дом . Годы Реформации совпали с пиком политической роли Гессена на имперской арене и территориальной консолидации под руководством Филиппа I Великодушного (1518–1567). Конфигурация династических интересов Дома, определялась соседством на западе с землями Майнцского диоцеза и веттерау-вестфальскими графствами, а на востоке — с духовными общинами, также подконтрольными майнцской кафедре (Эрфурт, аббатство Фульда и епископство Эйхштедт). Реформация подорвала могущество Майнца и позволила ввести под контроль ландграфов большинство из соседствующих с ним островков духовной власти. Но вторая половина века ознаменовалась для Гессена династическими разделами, исключившими возможность дальнейшей экспансии. В 1567 г., по завещанию Филиппа Великодушного, владения Дома распались на четыре, а затем, с 1583 г. — на три линии. Старшая линия имела опорой северные земли с центром в Касселе. Две средние — в Марбурге и Райнфельсе, младшая — на юге в Дармштадте. Если в лице Людвига IV Гессен-Марбургского (1567–1604) мы сталкиваемся со строго последовательным евангелическим конфессором, придерживавшимся политики имперской лояльности, то его брат Вильгельм IV (1567–1592) Гессен-Кассельский выступал более динамичной натурой, воспринявшей от отца близкую кальвинизму религиозно-политическую модель. Постепенно намечался раскол в конфессиональной и имперско-политической концепции Дома, соответствующий двум направлениям, сочетавшимся некогда в деятельности Филиппа Великодушного. Спор, возникший вокруг марбургского наследства в 1604 г. после кончины Людвига, парализовал единство Дома Гессена. Дармштадтская линия, претендовавшая на Марбург, придерживалась строго лютеранского курса внутри и строго лютеранского понимания своих задач в Империи, в то время как Кассель в лице Морица Ученого (1592–1627), блестящего интеллектуала и экспрессивной натуры, склонялся в пользу более решительной протестантской направленности. Конфликт с родственниками укрепил в конце концов ландграфа в мысли о переходе в кальвинизм, что означало и кардинальную радикализацию внутриимперской политики: отныне главными союзниками Гессен-Касселя становятся Пфальц и Нассауские графы, а ландграфа Морица можно было видеть среди инициаторов самых рискованных политических комбинаций. Конфессиональный раскол был подкреплен нарочито подчеркнутым противостоянием и двух университетских центров — в Марбурге и Гессене. Две ветви Дома оказались во враждебном противостоянии, наложившем печать на ход Тридцатилетней войны и превратившем Гессен в питательную почву самого конфликта.