Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Раздробленный Гессен тем не менее сохранял лидирующие позиции в регионе, оттесняя на задний план соседних мелкодержавных династов. Все они были обречены в конечном счете лавировать между Гессеном на севере и востоке и Пфальцем — на западе. Не в последнюю очередь под воздействием этого внешнего давления оформился ландшафт кальвинистских графов Веттерау , где самую влиятельную силу представляли Нассау-Дилленбург, Сольм-Браунфельс и Сайн-Витгенштейн . Наряду с Пфальцем и Гессен-Касселем они образовывали относительно сплоченную фалангу радикально настроенных имперских чинов, пытавшихся в тесном союзе друг с другом укрепить свои позиции в имперских структурах. Семейный, «домашний», скрепленный узами тесного родства характер этого альянса как нельзя лучше иллюстрировал олигархизацию Империи в конфессиональную эпоху.

Архиепископство Майнц как территориальная величина, контролируемая местными католическими династами, напротив, имело достаточно мало шансов удержаться на уровне крупной региональной силы, способной диктовать волю соседям и формировать политический климат. Территориально архиепископские земли распадались на два массива, имевших географические центры на востоке — вокруг Ашаффенбурга в бассейне Майна и на западе — в самом Майнце. Однако умеренный, весьма взвешенный региональный курс, осуществленный параллельно церковным реформам при архиепископах Даниеэле Бренделе фон Хомбурге (1555–1582) и Иоганне Швайкхарде фон Крёнберге (1604–1626), содействовал стабилизации старых позиций. Осторожность отразилась в том числе и на имперской политике: Крёнберг наряду с умеренными лидерами протестантов представлял своего рода «третью» нейтральную силу на имперском Олимпе, много сделав если и не для предотвращения будущей войны, то, по меньшей мере, для отсрочки трагической развязки. Представители других католических графских Домов искали успех на поприще главным образом борьбы за каноникаты, аббатства и епископские кафедры в уцелевших или реставрированных диоцезах.

Во владениях Трирских и Кёльнских архиепископов, расположенных западней и северней Майнца, на рубеже веков также наметилась консолидация католицизма. В Трире первые крупные шаги в направлении реформы были предприняты в правление Якоба фон Эльтца (1567–1581) — одного из самых последовательных сторонников тридентских преобразований. В начале XVII в. архиепископ Филипп Христофор фон Зётерн , бывший ранее епископом Вормса, решительно продолжил линию на борьбу с протестантизмом, прежде всего с Пфальцем. Он попытался ослабить старую зависимость вормских владений от Гейдельберга и построил в городке Уденхайм новую крепость, названную собственным именем — Филиппсбург, превращенную в настоящий форпост в противостоянии с соседним курфюршеством. В Кёльнском архиепископстве с 1583 г., как уже говорилось, надежно укрепились баварские Виттельсбахи. Пфальц ощущал жесткую блокаду в полукольце католических княжеств, что еще более питало воинственность кальвинистских курфюрстов.

На северо-западе бесспорным было влияние Вельфов , исторически контролировавших практически все пространство между средним течением Везера и Эльбы. С позднего средневековья владения Дома распадались на несколько ветвей: Брауншвейг-Люнебург, Брауншвейг-Вольфебюттель, Брауншвейг-Каленберг, Брауншвейг-Геттинген и Брауншвейг-Грубенхаген. Частые династические распри и альянсы помножились в эпоху Реформации на религиозное противостояние. Отчетливо вырисовывался конфессиональный и династический антагонизм между сильнейшим лютеранским династом Дома Люнебургским герцогством и его католическим оппонентом герцогством Вольфенбюттель. Во второй половине века произошли существенные перемены: в 1568 г . с переходом в лютеранство Юлия Брауншвейг-Вольфенбюттельского земли Вельфов приобрели конфессиональную монолитность. Вокруг Вольфенбюттеля сложилась группа конфессиональных сателлитов, тесно связанных с бывшим католическим герцогством: Грубенхаген и Калленберг. Вместе с тем все сильней стала ощущаться династическая экспансия в западном и восточном направлениях. На западе она шла за счет вестфальских епископств, оказавшихся под контролем администраторов из евангелических Домов, прежде всего Миндена и Фердена. Оснабрюкский диоцез в правление Филиппа Зигмунда Брауншвейгского также попал в тесную зависимость от Вельфов. В годы правления преемника герцога Юлия Генриха Юлия Брауншвейг-Вольфенбюттеля (1589–1613) Вельфы обеспечили свое влияние в духовных княжествах на севере (епископство Ратцебург) и на востоке в буферных землях с Бранденбургом и Саксонией (епископство Хальберштадт, администраторами которого выступали члены лютеранского герцогского рода). Герцог Генрих Юлий — меценат и литератор — оказался самым блистательным среди Вельфов кануна Тридцатилетней войны. Помимо внешних успехов, при нем усилилась территориальная власть князя в наследственных землях. Наметившаяся тогда консолидация Дома отчасти восполняла проигрыш в давней борьбе за лидерство на севере Империи с Веттинами.

Наконец, еще дальше на севере, на стыке датских земель лежали владения Голштинского герцогского Дома, размещавшиеся между нижним течением Эльбы и Кильской бухтой. Они испытывали почти постоянное давление со стороны северного соседа — датской короны. Заключение Рипенского договора означало введение северных владений герцогства (территория Шлезвига) в ленную зависимость от Дании, что узаконивало статус самих герцогов как сателлитов скандинавского королевства. Вопрос конфессионализации здесь решался однозначно в пользу лютеранства под влиянием Реформации, утвердившейся в самой Дании. Во второй половине века голштинские герцоги все больше связывали себя с интересами датской короны. Согласно очередному разделу 1580 г., владения Дома были расщеплены на собственно герцогскую половину (юг с центром в Киле) и королевскую (северную, Шлезвиг), тесно интегрированную в структуры датской монархии. Расширялась династическая экспансия Дании: с воцарением Христиана IV (1598–1648) под властью престола на правах администратур наследных принцев оказались епископства Бремен и Любек. Датский фактор, черпавший свою силу из ленного подданства Империи, становился все более очевидным в начале XVII в. и обещавшим немало проблем имперскому престолу в грядущих бурях Тридцатилетней войны.

Бросая общий взгляд на карту имперских династических ландшафтов, можно использовать методологическую схему немецкого историка Петера Морава . Территории Империи, по его мнению, группировались в две зоны: имперскоблизкие (т. е. расположенные вблизи наследственных земель правящего Дома Габсбургов), в которых влияние императора было весьма значимым и которые образовывали своего рода территориальное ядро Империи, и имперскодальние . удаленные от центральных областей и менее подверженные влиянию короны, стоявшие под воздействием не столько центростремительных, сколько переферийных сил, зачастую иноземных держав. По мнению П. Морава, политические судьбы Империи во многом зависели от процессов, протекавших именно в имперскоблизкой зоне, от возможностей и способностей тамошних династов блокироваться с престолом, а также от усилий самой короны, направленных на удержание этих земель в сфере своих интересов.