Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Обостренное желание видеть в государе верного защитника веры, соответствующего высоким требованиям эпохи, выдвигало повышенные требования к «правильному» воспитанию будущего властителя. Здесь трудно увидеть принципиальные отличия между католической и лютеранской моделью. По-прежнему огромным было влияние династических традиций, домашней атмосферы и домашнего наставничества, где дуэт материнского благочестия и дворянских добродетелей отца играл решающую роль.

Но главная роль в процессе образования, как и ранее, отводилась схоластическому ригоризму , прежде всего в сфере духовных дисциплин. Князь лишь тогда станет достойным властителем, когда устрашится Всевышнего. Он прежде всего сам должен быть несгибаем в вопросах своего вероисповедания. Отсюда — высокие требования к духовной жизни педагогов и мотив устрашенности в духовных упражнениях. Католики усиливали надлежащий эффект требованиями аскезы, молитвы и поклонений реликвиям. Большое значение имел и принцип наглядной педагогики, применяемый иезуитами. В этом смысле католический мир был в более выгодных позициях, нежели протестанты. Региональные и местные святыни играли роль притягательных магнитов, важных средств поддержания веры. В конце концов, как средство эстетического удовольствия они обладали гораздо большей силой, нежели материальная память о Лютере и его сподвижниках в Виттенберге. Из главнейших центров паломничеств отметим Рим и храм девы Марии в Лоретто. Лореттанский образ стал местом наиболее массового поклонения немецкой католической знати. Распространяется обычай приношения присяги на верность Пресвятой Деве как Главной Патроне («Генералиссима») с текстовыми клятвами. Из внутри-германских святынь следует выделить Мариенцеллу в Тироле и Альтоттинг в Баварии, бывший знаменитым уже в средние века. Там в каролингской капелле находился чудотворный образ девы Марии — «черная мадонна», как считали, написанный апостолом Лукой. Рядом в золотых урнах покоились сердца баварских Виттельсбахов, что весьма наглядно демонстрировало идею неразрывной связи династической благодати с защитой и покровительством веры.

Обычным наряду с домашним воспитанием во второй половине века становится посещение ведущих немецких и европейских университетов. Для католической знати излюбленным храмом науки был Ингольштадтский университет в Баварии, руководимый иезуитами, для юных отпрысков протестантских княжеских Домов — университеты Йены, Виттенберга, Альтдорфа, а также Лейденский университет в Нидерландах. За счет университетских наук стремились повысить профессиональный уровень подготовки.

Наконец, на рубеже XVI–XVII вв. возникает и феномен ознакомительных поездок за рубеж, зачастую, впрочем, не связанных только лишь с желанием приобщиться к университетской науке: большую роль в этих «турах» играло желание продемонстрировать собственный высокий статус, завести персональные знакомства с местной знатью, что создавало своеобразный эффект интернациональной солидарности элиты. Если для католических князей подобные поездки, особенно в средиземноморские страны, выглядели вполне конфессионально ориентированными, то первые «туры» в аналогичном направлении, предпринятые протестантскими властителями (герцогами Фридрихом I Вюртембергским, Иоганном Георгом Саксонским, ландграфом Людвигом Гессен-Дармштадтским), указывали на проницаемость двух конфессиональных миров, на силу корпоративной солидарности, ограничивавшей последствия религиозного противостояния.

Мир евангелических и кальвинистских князей был более скромным с точки зрения внешней манифистации. Религиозное благочестие обнаруживало тут, однако, иные возможности. Ими стало поощрение и забота о школах и университета х, которые во множестве стали открываться в протестантских землях в конце XVI в. Образцовыми для подражания были три школы, учрежденные курфюрстами Саксонии после секуляризации церковного имущества: св. Афры в Майссене, в Гримме и в Пфорте. Не отставали от Веттинов и вюртембергские герцоги и гессенские ландграфы, как Кассельской, так и Дармштадтской линии. Марбургский университет, основанный Филиппом Великодушным, был главным ориентиром. Но настоящий ренессанс школы переживали в кальвинистских землях — в Пфальце и нассауских владениях, где роль главного источника научно-педагогической мысли играл Херборнский университет. Идея правильного приобщения массы населения к Писанию выступала, как правило, руководящим мотивом в подобной просветительской деятельности князей.

По-видимому, к числу существенных особенностей, предопределявших стиль правления протестантских князей, отличный от католических, нужно отнести ярко выраженное следование патриархальной традиции. Князь-лютеранин был обязан заботиться о всех своих подданных как об одной семье. Он рисовался своеобразным старшиной сообщества подданных, в обязанность которого входило поддержание прав каждого в отдельности и земского мира вообще. Следствием этого выступало и удельное право, часто практиковавшееся в землях протестантских князей. Династические разделы, например, в эрнестинских землях Тюрингии, следовали из непосредственных этических соображений тамошних герцогов. Забота об образовании, учреждение новых школ и университетов также лежали в русле лютеранских этических представлений. Ближайшие к князю институты, как, например, двор, виделись частями семейного пространства, были насыщены патриархальной аурой.

Католические государи в большей мере отстаивали принципы иерархинного старшинства . Этим возможно объяснить и более ускоренную в сравнении с протестантскими землями реорганизацию системы управления в католических княжествах. Максимилиан Баварский, энергично приступившей к наведению порядка в финансовом ведомстве, в окружном управлении и в вооруженных силах, в первые годы своего правления направлялся помимо прочего, бесспорно, и своим видением долга католического князя. Все это позволяет некоторым историкам (А. Крауз) связывать именно с католическими государями появление первых правителей «раннеабсолютистского» типа. В династической практике майорат играл для католиков большее значение, чем для протестантов. Протестантские властители, напротив, склонны были (правда, с исключениями) следовать традиционным правовым нормам.