Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Осенью 1268 года состоялся поход орденского войска под командованием магистра Лауденберга на Псков. По сообщению Новгородской летописи, которая датирует этот поход 1269 годом, десятидневная осада города завершилась провалом в связи с подходом новгородской рати («яко уведаша Нѣмци новгородскыи полкъ, побѣгоша за рѣку») [842], в то время как магистр в одном из своих писем отметил, что, «когда мы обдумывали захват крепости, кое-кто из Новгорода, прибывшие не в подкрепление своим, от имени единоплеменников настойчиво ( constanti affectu ) просили о восстановлении мира» [843]. Мир был заключен тут же в Пскове «чересъ pѣкy» — договаривавшиеся стороны находились на противоположных берегах реки Великой, — «на всеи вoлѣ новгородчкои» или, говоря словами ливонского документа, «тот, какой существовал во времена магистра Волквина и епископа Альберта», т. е. на условиях договора 1224 года.

Соглашение имело предварительный характер. Ливонский магистр дал это понять Любеку, попросив магистрат прекратить торговлю с новгородцами вплоть до окончательного утверждения мирного договора («в связи с этим мы самым настойчивым образом умоляем магистратов всей вашей общины не пытаться достичь их земли с вашими товарами, пока вы не пришлете нам своих послов для утверждения мира. Если вы поступите так, то ваша позиция, часто безуспешная, тотчас же укрепится с нашей помощью и посредством восстановления мирного договора») [844]. Слова магистра о том, что купцам из Риги также запрещено следовать в Новгород, подтверждается письмом рижских ратманов [845].

1 апреля 1269 года ливонский ландмейстер довел до сведения Любекского магистрата известие об успешном завершении миссии его послов в Новгороде [846], но понадобилось еще несколько месяцев, чтобы согласовать требования сторон. Существует мнение, что переговорный процесс был замедлен из-за требования новгородцев передать им Нарву, которое орден не желал удовлетворять [847]. Понадобилась угроза очередного русского похода на Колывань (Ревель), который затевал князь Ярослав Ярославич, чтобы «увѣдавше Нѣмци, прислаша послы с мольбою "кланяемся на всеи воле вашей, Hapoвѣ всеи отступаемся, а крови не проливайте"» [848]. Ни в ливонской переписке, ни в тексте русско-немецкого договора 1269 года упоминаний о Нарве нет и быть не могло, поскольку она принадлежала датчанам и распоряжаться ею орден был попросту невластен. Упоминания о Нарве и Ревеле в данном контексте свидетельствуют о совмещении в летописном тексте известий о заключении двух договоров — торгового русско-немецкого и «земского» русско-датского, последовавшем по окончании военной кампании 1267–1268 годов.

К концу 1269 года торговый мир был окончательно утвержден [849], чем руководство Ливонского ордена было полностью удовлетворено. В апреле 1270 года Андреас фон Вельвен, временно исполнявший обязанности магистра после смерти Отто фон Лауденберга, писал в Любек: «Мы не перестаем благодарить вас за множество благодеяний, которые вы расточали на нас, дабы мы все вместе счастливо продвинули вперед наше дело» [850]. Главной же темой этого послания была дальнейшая судьба товаров любекских купцов, утраченных в период торговой блокады. Они оказались в руках орденских чинов и по решению магистра подлежали отправке на Готланд, чему Любекский городской совет хотел воспрепятствовать [851]. Зная о том, вице-ландмейстер не упустил возможности высказать любечанам пару горьких слов: «Мы расстроены тем, что не имеем средства [решить вопрос — М.Б., Е.К. ] о пропаже ваших вещей, чего никогда бы ни случилось, если бы ваши воспользовались советом блаженной памяти магистра Отто, почтенного мужа, который, зная о ваших убытках и нарушении традиции, просил, молил и увещевал вас отложить свои поездки до тех пор, пока не сможете путешествовать в безопасности и более благополучно, те же, посчитав это подвохом, страшась иного, тайно совершая этот путь, обрели там указанные убытки» [852]. Из этих слов следует, что товары, принадлежавшие любекским купцам-«штрейбрехерам», не были арестованы орденскими властями, а попали в руки новгородцев. После подписания мира их, скорее всего, передали ливонской стороне, поскольку тот же вице-ландмейстер в конце своего послания упоминает, что «русские частично возместили причиненный ущерб» ( de damno illato Ruteni emendam fecerint aliqualem ).

Русско-ганзейская торговля, таким образом, возникла не на пустом месте, а явилась продолжением традиционных контактов Новгорода с городами Западной Европы, которые осуществлялись при посредничестве ливонских городов еще в доганзейский период. Завершая их обзор, мы должны признать, что противостояние ряда сильных политических противников, которые оспаривали друг у друга сферы влияния в восточно-прибалтийском регионе, ее развитию особо не мешало. Благодаря оживленному товарообмену быстро росло благосостояние и политическое влияние Новгорода, набирали силу ливонские города. Их географическая близость к русским землям обусловил интерес к ним, как Новгорода, который видел в них надежных посредников его контактов с Западом, так и заморских немецких городов во главе с Любеком, старавшихся ограничить торговую активность Готланда. Система удобных коммуникаций, связывавших Новгород с ливонскими городами, значительно облегчала товарообмен, а правовые нормы, выработанные в процессе двустороннего сотрудничества, гарантировали русским и немецким купцам определенную правовую защищенность.

Немаловажным фактором, облегчившим процесс становления и развития русско-ливонской торговли в первой половине и середине XIII века, явилась торговая политика ливонских ландсгерров. Их заинтересованность в этом вопросе диктовалась, прежде всего, насущной потребностью в постоянном и интенсивном поступлении в Ливонию людских и материальных ресурсов, необходимых для успешного продолжения вооруженной экспансии и сеньориального обустройства захваченных земель. Ограниченность экспортных возможностей Готланда, сезонный характер его торговли и отсутствие тесных контактов с папством, империей и европейскими государями предопределили их особое внимание к городам Северной Германии во главе с Любеком и усилия, направленные на защиту интересов немецкого купечества в торговле с Новгородом. Несмотря на противостояние русским землям, которое порой приобретало весьма жесткий характер, руководство Ливонского ордена не могло себе позволить противодействовать этим интересам и разрушающе воздействовать на новгородско-немецкие экономические контакты. Вместе с тем, прекрасно осознавая значимость этих контактов для Новгорода, оно сумело в конце 60-х годов XIII века весьма эффективно использовать их в своей политике, прибегнув к торговой блокаде. Делалось это с согласия и при содействии Любека, которого орден смог заинтересовать перспективой заключения взаимовыгодного торгового договора с Новгородом.