Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Система сбора дани в пользу ордынского хана основывалась на откупной системе, которая всегда является основой для многочисленных злоупотреблений. Именно против данных нарушений («велику пагубу людемъ творяху, работяще резы многы, души крыстьянскыя раздно ведоша»; «творяше христьяном велику досаду» [916]) и было вызвано восстание в русских городах (Ростов, Владимир, Суздаль, Ярославль [917]) в 1262 году Сборщики дани были вырезаны. Эти события традиционно считаются одним из первых антиордынских народных восстаний [918].

Тогда же, в 1262 году, в Орду оправляется и великий князь Александр. По мнению Дж. Феннела, ему «ничего не оставалось, как отправиться в Золотую Орду». Однако удалось ли избавить Русь от карательной экспедиции не известно из-за молчания источников [919]. Здесь необходимо согласится со словами Р.А. Романова, подчеркнувшего, что представляется «уместным отметить, что, в данном случае, молчание красноречивей любых слов. Ибо вряд ли летописи могли не сообщить о карательной экспедиции» [920].

Большинство же исследователей, вслед за А.Н. Насоновым и В.А. Кучкиным, полагают, что восставшим удалось сыграть на противоречиях между Сараем и Каракорумом: в Орде смотрели «сквозь пальцы» на восстание против имперских откупщиков дани [921].

Поэтому поездка Александра Невского в Орду в 1262 году связывается с намерением князя избавить, или как отмечает «Житие Александра Невского», «отмолить» [922] русских людей от рекрутского набора (так полагают, например, Ю.К. Бегунов, В.Л. Егоров, А.Н. Кирпичников, Ю.В. Кривошеев, В.А. Кучкин [923]).

Соответственно, мы видим, что источники фиксируют еще один признак зависимости — участие русских войск в военных мероприятиях Орды. Причем именно Александру Невскому удается смягчить данную повинность: после его поездки 1262–1263 годов в войнах сарайских ханов участвуют не мобилизованные в русских княжествах рекруты, а княжеские дружины.

По дороге из Орды князь Александр Ярославич умирает.

Таким образом, он побывал в Орде шесть раз, проведя в степи четыре с половиной года, это составило около 41,7 % (самый большой результат для XIII века) от времени его удельного правления (6 лет — 3 поездки), 18,2 % от великого княжения (11 лет — 3 поездки) и около 10,5 % от лет его жизни (43).

Для времени 1230–1300 годов учтено 109 князей (91 для XIII столетия и 18, живших и действовавших в XIII и XIV веках) [924]. Теоретически все они или, во всяком случае, большинство из них, хотя бы один раз должны были предстать перед лицом ордынского хана. Однако за время 1240–1300 годов зафиксировано в источниках пребывание в Орде только 37 князей и трёх княгинь: жена князя Андрея Мстиславича, Мария Ярославна (дочь Ярослава Святославича Муромского) жена Бориса Васильковича Ростовского и Василиса Дмитриевна (дочь ростовского князя Дмитрия Борисовича) и жена Андрея Александровича Городецкого. То есть, 34 % от учтенного количества.

По свидетельствам источников в общей сложности выявляется 81 поездка князей.

Своеобразным рекордсменами для данного периода по двум показателям — количество поездок и время проведённое при ордынском дворе — являются Борис Василькович Ростовский и Андрей Александрович Городецкий. Они ездили за свою жизнь и правление в Орду по 8 раз; первый провел в степи 4 года, второй — чуть более 4-х лет (около 4,3).

Кроме него, длительное пребывание в степи для данного периода — 4 года — зафиксировано у Глеба Васильковича Белозерского (брата Бориса Васильковича Ростовского).

Александр Ярославич (Невский) провел в Орде больше всего от лет жизни — 10,5 %. По времени пребывания в ставке хана он также занимает первое место: он был в степи четыре с половиной года. В степь князь Александр Ярославич ездил шесть раз и провел там 41,7 % от лет правления на уделе и 18,2 % от времени княжения на великом княжестве владимирском. Таким образом, для XIII столетия по показателю доли от лет княжения на уделе именно Александр Невский является рекордсменом.

Однако указанные показатели дают основание говорить о том, что пребывание при дворе ордынского хана представляло собой важный элемент политической жизни русских князей в XIII веке. Однако оно не занимало большую часть жизни князей и времени их правления, в частности, князя Александра Ярославича. Соответственно, основы политической культуры усваивались русскими князьями на Родине. Именно в силу этого ордынское влияние на внутриполитические процессы на Руси в данное время нельзя считать определяющим.

Сложившаяся необходимость посещать ордынского правителя воспринималась именно как жестокая повинность. Князья задерживались в ставке хана ровно столько, сколько этого требовал придворный церемониал, и тут же стремились на Родину. Они старались никогда не оставаться в Орде по своей воле, а только находясь в плену, в изгнании, или решая задачи своего княжества или княжения. Такая традиция, возможно, сформировала особое отношение к правлению «с оглядкой на хана», но никоим образом не изменила самих основ российской государственности, заложенных до пришествия монголо-татар на русскую землю. Правда, данный вывод пока основан только на одном показателе — количестве времени, потраченном на пребывание в ставке хана. Иные показатели могут кардинально изменить картину.

Тема «Александр Невский и Новгород» остаётся актуальной до настоящего времени. Многие моменты правления этого князя в Новгороде оцениваются неоднозначно и вызывают научные споры. Наше сообщение, посвящённое конкретному вопросу почитания Александра Невского в новгородском Антониевом монастыре, в какой-то степени расширяет представление о незаурядной личности Александра Невского как военного стратега и государственного деятеля.

В отделе письменных источников Новгородского музея-заповедника хранится Синодик (поминальная книга) Антониева монастыря [925]. Основная его часть написана одним почерком полууставом на бумаге с водяным знаком «ЯМАЗ», который расшифровывается как «Ярославская мануфактура Алексея Затрапезного» и датируется 1756 годом [926]. Эта часть Синодика написана, таким образом, не ранее 1756 года. Верхняя дата — 1762 год, устанавливается последним годом правления императрицы Елизаветы Петровны. Ее имя стоит последним в списке государей, написанных почерком главного автора Синодика. Имя Екатерины приписано позднее другим почерком и другими чернилами. Синодик дополнен разновременными записями, выполненными скорописью после 1762 года. Последние относятся к 1821 году. Автор основного текста Синодика, без сомнения, пользовался более ранним текстом, копируя его. В Синодике есть имена людей, живших в 16 веке — иконописца Антониева монастыря Анания с датой его смерти, вкладчиков купцов Сырковых и многих других, а также большое количество представителей известных родовитых фамилий XVII века. Синодик упоминается в «Описи древностей Антониева монастыря до 1800 г.», при этом автор её правильно отнёс основной текст к середине XVIII века [927].