Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Возвышение Москвы и начальный этап формирования Русского централизованного государства, в рамках которого развернулась борьба великих Московских князей с Великим Новгородом, содействовали появлению в русском летописании сразу двух Александров — защитника новгородской вольностей, который вдохновлял противников подчинения Новгорода Москве, и его «промосковского» двойника, призванного подчеркнуть историческую значимость и легитимность московской династии, которая восходила к младшему сыну Александра Ярославича Даниилу [1002]. После падения Новгородской вечевой республики в 1478 году последний утвердился в русском летописании, а культ святого Александра Невского распространился по всей Руси [1003].

В XVI веке в связи с началом борьбы Ивана Грозного за Ливонию имя Александра Невского как победителя Ливонского ордена использовалось в пропагандистских целях возвеличивания внешней политики царя. Свои притязания на Ливонию тот, в частности, подкреплял ссылкой на «государя великого Александра Невского» [1004]. Спустя полтора века его примеру последовал Петр I, отстаивавший в ходе Северной войне права России на Ингерманландии) и земли Восточной Прибалтики. Особенно сильным акцентом отмечалась мысль о том, что Александр являлся победителем шведов, и это явственно прослеживается в иконописания того времени. Важным событием, повлиявшим на формирование патриотического видения образа князя Александра Ярославича, стало перезахоронение его останков в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга 30 августа 1724 года [1005].

Во второй половине XVIII и в XIX веке образ Александра Невского был использован в процессе формирования русского национального сознания и в апологетике самодержавия. В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина князь предстает как национальный герой и сильный правитель [1006], хотя Н.И. Костомаров, напротив, был склонен видеть в нем защитника демократических традиций Новгорода [1007]. Новой стороной осмысления личности Александра стало позиционирование его как защитника русской культуры, в особенности, русского языка, что отмечал в своих лекциях В.К. Кюхельбекер [1008]. В XIX веке всем этим целям служила газетная, журнальная и прочая печатная продукция, которая порождала у читателей ощущение сопричастности событиям далекого прошлого и чувство национальной гордости за подвиги, совершенные предками в борьбе с сильными противниками. Теория «официальной народности» вменила в обязанность всем авторам учебников истории распространение «радушного уважения к отечественному», хотя в них фигура Александра в данном контексте уступала первые позиции таким государственным деятелям как Рюрик, Владимир Святой и Дмитрий Донской. Это проявило себя и в многофигурной композиции памятника Тысячелетию России в Великом Новгороде, открытом в 1862 году, где изображение этого князя отсутствует.

Нарастание антироссийских настроений в Польше привело к тому, что, следуя правительственным установкам, в Александре стали видеть, в первую очередь, защитника православия от католических поползновений, однако к началу XX века все изменилось. Революция 1905–1907 годов и отмена цензуры способствовали зарождению в либеральных кругах критического отношения к исторической роли Александра Невского, которого стали обвинять в пособничестве татарам и предательстве интересов Отечества [1009]. Впрочем, с началом Первой мировой войны имя Александра Невского вновь было востребовано общественным сознанием — и на этот раз в целях проведения антинемецких пропагандистских кампаний [1010].

Революция 1917 года вновь изменила отношение личности Александра, который оказался ненужным «диктатуре пролетариата» ни в качестве национального героя, ни как государь, ни как святой. Его заслуги перед Россией оспаривались, и в исторической литературе тех лет его довольно часто представляли узурпатором прав народа [1011]. В 1922 году его захоронение было вскрыто, что послужило поводом для насмешек над находившимися там «полусгнившими косточками и полуистлевшими тряпочками» [1012]. Только в творчестве историков-эмигрантов Александр Ярославович, чей «подвиг брани» был подкреплен «подвигом смирения» перед монгольским владычеством, продолжал сохранять свое исконное величие [1013].

Между тем к тридцатым годам XX века в отношениях к фигуре Александра Невского в Советском Союзе произошли кардинальные перемены, связанные с изменением отношения правительственных кругов к исторической науке в целом. Новый политический курс потребовал написания патриотической истории, наполненной фактами и событиями, которая способствовала бы воспитанию у населения любви к родине, гордости за ее великое прошлое, преклонение перед ее правителями. Князь Александр вновь поднимается на пьедестал как герой и политический деятель, наделенный огромным военным дарованием и государственным чутьем, сторонник сильной центральной власти и народный любимец [1014] — именно в этом качестве он содействовал оформлению культа Сталина. Благодаря школьному учебнику, где был помещен объемный рассказ об Александре Невском, и, главное, художественному фильму «Александр Невский» С.М. Эйзенштейна (1938) этот образ глубоко внедрился в народное сознание.

После подписания в 1939 году пакта Молотова-Риббентроппа и последовавшего улучшения советско-германских отношений этот процесс приостановился, но с началом Великой Отечественной войны он снова начал стремительно развиваться. Ни одна другая эпоха не была столь богата историческими и публицистическими работами об Александре Невском, как период с 1941 по 1945 год, хотя все они имели откровенно пропагандистский характер. И.В. Сталин признал в князе одну из ключевых фигур российской истории, чей пример должен вдохновлять советских людей на борьбу с фашистскими агрессорами [1015]. Изображения Александра появлялись на плакатах, листовках, почтовых открытках [1016], подмостках сцены [1017], художественных полотнах [1018]. В 1943 году учреждается орден Александра Невского [1019], его именем назывались военные подразделения [1020]. Для воздействия на чувства верующих был возрожден культ святого Александра Невского как покровителя и защитника русского народа [1021].

В послевоенный период образ Александра Невского в СССР продолжал служить интересам патриотического воспитания населения и орудием борьбы с антисоветской пропагандой, которая активизировалась в годы «холодной войны». И хотя XX съезд КПСС 1956 году, развенчавший культ Сталина, породил ряд нападок на патриотическую трактовку образа Александра Невского, якобы принижавшую роль народа в борьбе с внешней угорой [1022], полностью отказаться от него тогда представлялось нецелесообразным. При этом он полностью сохраняет свои идеальные черты. В конце 50-х годов был воздвигнут первый памятник герою Ледового побоища [1023], на пьедестале которого поместили слова из кинофильма «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет», к которым реальный князь никакого отношения не имел. Это же высказывание включено в школьные учебники по отечественной истории [1024]. Вместе с тем археологические раскопки на дне и побережье Чудского озера в месте предполагаемой битвы не дали исследователям ни единого артефакта, который можно было бы отнести к 1242 году [1025], что заставляет задуматься о достоверности некоторых расхожих убеждений.