Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Происхождение столь полярных оценок во многом обусловлено состоянием источниковой базы, которой располагают в настоящее время историки, старающиеся воссоздать картину Ледового побоища. Из зарубежных источников следует отметить одну лишь орденскую «Ливонскую Рифмованную хронику» конца XIII века, к которой восходят свидетельства всех более поздних ливонских нарративных памятников [983]. Что касается документальных зарубежных источников, то сообщений о Ледовом побоище или о какой-либо другой крупной битве русских с ливонскими немцами, имевшей место весной 1242 года, они вообще ничего не содержат [984]. Таким образом, сведения на этот счет в основном русского происхождения и содержатся в нарративных источниках (летописи) и агиографии («Житие»).

Наиболее достоверная информация о Ледовом побоище, как представляется, содержится в 1-ой Новгородской летописи, практически современной означенному событию, хотя описанию войны Новгорода с Ливонским орденом в 1241–1242 годов самому сражению в ней посвящено всего несколько строк [985]. Ценную информацию дает также 1-ая Псковская летопись [986], дошедшая до нас в редакции XIV века, но имеющая в своей основе разрозненные записи более раннего времени. Однако не стоит забывать о том, что тексты в новгородских и псковских летописях редактировались в XIV–XV веках, а в XVI веке, когда Новгород и Псков окончательно утратили свою независимость, их содержание приобрело откровенно промосковскую окраску [987].

Проблема, связанная с выявлением степени достоверности исторических источников, предполагает не только определение их происхождения, но и сопоставление приводимых ими данных. Сравнение летописных и житийных свидетельств дает нам немалую пищу для размышлений.

Каковы же сведения о Ледовом побоище в летописных источниках? В 1-ой Псковской летописи под 1242 годом мы находим такое описание: «Пришед князь Александр и изби Немецъ во граде Пскове, и градъ Псковъ избави от безбожных Немецъ, помощию Святыя троица. И бишася с ними на леду; и пособи богъ князю Александру и мужемъ новгородцемъ и псковичамъ; овы изби и овы связавъ босы поведе по леду. Сии бои бысть месяца апреля въ 1 день; и бысть во граде Пскове радость велия» [988]. На первый взгляд странным представляется то, что в псковской летописи дается лишь краткое упоминание о данном событии, а описание хода битвы полностью отсутствует и это при том, что в военной кампании русского войска 1240–1242 годов Псков играл одну из ключевых ролей. Объяснить отсутствие соответствующей информации в псковской летописи можно лишь тем, что в тот период помимо прочего решался еще и вопрос об обретении Псковом независимости от его «старшего брата» Великого Новгорода.

Последние исследования, в частности, показали, что в городе сильна была проливонская партия, а после освобождения Пскова и изгнания из него немцев, которое произошло в марте 1242 года, он вынужден был принять условия Александра Невского, окончательно утратил свою автономию и перешел под управление присылаемых из Новгорода наместников [989]. Нет сомнения в том, что это не нравилось псковичам, и потому нет ничего удивительного в том, что в псковской летописи события, связанные с военными успехами новгородцев, никак не акцентировались. К тому же псковичи в целом с опаской относились к походам Новгорода против Ордена, поскольку обычно вслед за этим в качестве ответного удара следовали нападения ливонцев на приграничные псковские земли [990]. Так же эти умолчания могли быть связаны с неполной и с несвоевременной информацией о сражении, в котором участвовали новгородские и владимиро-суздальские рати, но не псковичи. Мог сказаться также определенный стиль, присущий древнерусским летописям, составители которых часто обходили вниманием подробности военных столкновений, не считая себя обязанными фиксировать их в своих записях [991]. Важно отметить и то, что ключевая роль в псковском дискурсе отведена Святой Троице, особо почитаемой псковичами, поэтому не исключено, что подробный рассказ о победе князя Александра казался им умалением славы своей святыни.

В 1-ой Новгородской летописи описание Ледового побоища более пространно: «Поиде князь Олександръ с новгородци и с братомъ Андреемъ и с низовци на Чюдьскую землю на Немци и зая вси пути и до Пльскова; и изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдь, и сковавъ поточи в Новъгородъ, а самъ поиде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития; а Домашь Твердиславичь и Кербеть быша в розгонъ, и усретоша я Немци и Чюдь у моста, и бишася ту; и убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с ним избиша, а инехь руками изъимаша, а инии къ князю прибегоша в полкъ; князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нихъ. Узревъ же князь Олександръ и новгородци, поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронея каменя; и наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полкъ, и бысть сеча ту велика Немцемъ и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради новгородци кровь свою прольяши, техъ святыхъ великыми молитвами пособи богъ князю Александру; а Немци по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бещисла, а Немецъ 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля в 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу Святыя Богородица, в субботу. Того же лета Немци прислаша с поклономъ: "безъ князя что есмы зашли Водъ, Лугу, Пльсковъ, Лотыголу мечемъ, того ся всего отступаемъ; а что есмы изъимали мужи вашихъ, а теми ся розменимъ: мы ваши пустимъ, а вы наши пустите"; и таль пльсковскую пустиша и умиришася» [992].

Сведений, как видно, также не слишком много — говорится о построении орденского войска «свиньей», о 400 убитых и 50 пленных рыцарях, об участии суздальских полков под командованием брата Александра Невского Андрея Ярославича, что можно считать косвенным свидетельством численного перевеса русских в сражении, о локализации месте сражения, а также о мирных переговорах Новгорода с орденом. При сопоставлении описания этого сражения с другими битвами, который вел Новгород в XIII веке, можно заметить, что в представлениях новгородского летописца оно ничем особым не выделялось. Можно даже с уверенностью сказать, что по объему и красочности изложения оно сильно уступает повествованию о Невской битве князя Александра со шведами 1240 года, которой в Новгороде придавали, по-видимому, гораздо больше значения, чем Ледовому побоищу.

Как бы то ни было, но основные наши сведения о Ледовом побоище почерпнуты не из летописей, а из «Жития Александра Невского». Автором текста считается монах Рождественского монастыря во Владимире, где Александр Невский был погребен после своей кончины и где зарождалось его почитание в качестве святого русской Православной Церкви [993]. Начальный вариант первой редакции «Жития», не дошедший до наших дней, датируется, по одним сведениям, 1280-ми или 1263–1264 годами — по другим. Второй же вариант первой редакции относится к промежутку между 1265–1271 годами [994]. Есть предположение, что существенное влияние на форму и содержание этого агиографического сочинения оказал митрополит Киевский и всея Руси Кирилл II [995], друг и соратник Александра Невского, который создал свой труд в жанре княжеского жизнеописания в целях прославления князя как непобедимого воина и защитника Русской земли. Образ князя в «Житии» помещен автором в центр изложения, а исторические события образуют фон, на котором разворачивается его жизнь. Поскольку его задачей являлось возвеличивание князя, он наделил его образ исключительно положительными чертами, тщательно отбирая факты, посредством которых можно было оказать на современников и потомков глубокое эмоциональное воздействие. По этой причине некоторые биографические эпизоды, запечатленные в «Житии» имеют заметные расхождения с показаниями новгородских и псковских летописей.