Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Особенно это заметно на примере описание сражения на Чудском озере, основой для которого послужил летописный текст. Это заметно хотя бы по тому, что в «Житии», как и в 1-ой Новгородской летописи, более детально изображена Невская битва, а не Ледовое побоище. В плане набора фактов оно также мало отличается от летописи, однако изложение в нем дополнено яркими стилистическими оборотами, рассчитанными на эмоциональное восприятие: «Немцы же, дерзкие, соединились и сказали: "Пойдем, и победим Александра, и захватим его". Когда же приблизились немцы, то проведали о них стражи. Князь же Александр приготовился к бою, и пошли они друг против друга, и покрылось озеро Чудское множеством тех и других воинов. Отец Александра, Ярослав, прислал ему на помощь младшего брата Андрея с большою дружиною. Да и у князя Александра было много храбрых воинов, как в древности у Давида-царя, сильных и стойких. Так и мужи Александра исполнились духа ратного, ведь были сердца их как сердца львов, и воскликнули: "О княже наш славный! Ныне пришло нам время положить головы свои за тебя!". Князь же Александр воздел руки к небу и сказал: "Суди меня, боже, рассуди распрю мою с народом неправедным и помоги мне, господи, как в древности помог Моисею одолеть Амалика и прадеду нашему Ярославу окаянного Святополка". Была же тогда суббота, и когда взошло солнце, сошлись противники. И была сеча жестокая, и стоял треск от ломающихся копий и звон от ударов мечей, и казалось, что двинулось замерзшее озеро, и не было видно льда, ибо покрылось оно кровью. А это слышал я от очевидца, который поведал мне, что видел воинство божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру. И так победил врагов помощью божьей, и обратились они в бегство, Александр же рубил их, гоня, как по воздуху, и некуда было им скрыться» [996].

Автор всячески подчеркивает богоизбранность князя-полководца. В соответствии с требованиями агиографического жанра, он подчеркивает частые обращения Александра за помощью к Богу, его молитвы и покровительство небесных сил русскому войску. Для усиления впечатления проводится параллель между ним и известными историческими личностями (князь Ярослав, император Веспасиан), а также библейскими персонажами (Иисус Навин, Самсон). В результате создается впечатление, что Ледовое побоище по своему характеру восходило к наиболее важным событиям христианской истории — как нечто особенное, запоминающееся, уникальное. Однако не стоит забывать, что «Житие Александра Невского» является сочинением художественным или публицистическим [997], написанным для прославления князя Александра Ярославича, имевшего прямое отношение к основанию московского великокняжеского дома. Исходя из подобных соображений, мы вправе сомневаться в его объективности. Сомнению подлежит не фактическая основа описания Ледового побоища, которая взята из летописей, а оценка его масштабов, автором, скорее всего, преувеличенных.

Стоит также учесть, что данным, почерпнутым из русских источников, отчасти противоречат свидетельства источников иностранного происхождения. Например, в «Ливонской Рифмованной хронике» конца XIII века говорится о незначительности потерь немецкого войска в Ледовом побоище — всего 20 убитых и 6 пленных (в 1-ой Новгородской летописи соответственно 400 и 50). Имея представление об относительности средневековой статистики, сложно сказать, какая информация более правдива [998], а значит, численность потерь, упомянутая в ливонском и русском источниках, в равной мере не помогает установить масштаб сражения.

Несомненно, что картина Ледового побоища рисуется в «Житии Александра Невского» более красочно. В отличие от псковских и новгородских летописцев автор «Жития» оценивает это событие как важную победу русского полководца: «Здесь прославил бог Александра пред всеми полками, как Иисуса Навина у Иерихона» [999]. Летописцы же такой оценки ни событию, ни самому Александру Невскому не дают, но просто фиксируют событие, не выделяя его на фоне прочих.

Говоря о важности Ледового побоища, стоит отметить, что в тот период времени оно играло важную роль скорее для северо-западной Руси, а именно, для Новгорода и Пскова, но не для всех русских земель. В «Житии Александра Невского», чье создание связано с началом возвышения Москвы, акцент смещен с псковской и новгородской истории на личность князя, который представлен спасителем всей Руси.

Подводя итог своему исследованию, стоит отметить, что историографическое видение Ледового побоища, утвердившееся в отечественной историографии, было основано на свидетельствах «Жития Александра Невского», источника, которому свойственна гиперболизация тех фактов, которые могли прославить князя Александра Ярославича, победителя в Ледовом побоище. Вместе с тем более объективная картина этого события, сохранившаяся на страницах псковских и 1-ой Новгородской летописи, всегда использовалась отечественными историками как вспомогательная. Можно также отметить, что подобное смещение акцентов произошло потому, что красочное, эмоциональное восприятие сражения автором «Жития» способствовало формированию в русском народе глубоких патриотических и героических чувств, что в XX веке соответствовало духу времени, а потому именно «житийный» вариант Ледового побоища стал в нашей стране частью коллективного сознания.

В истории России встречается много выдающихся и вместе с тем противоречивых личностей, к числу которых принадлежит и князь Александр Ярославович Невский (1221–1263). Его образ в силу своей неординарности неоднократно возникал на страницах научных и популярных изданий в различных политико-идеологических контекстах, вследствие чего отчасти утратил реально-исторические черты и приобрел свойства некого культурно-идеологического кода, что в настоящее время является установленным фактом [1000]. В этой связи уместно задаться вопросом о характере факторов, которые на протяжении веков способствовали этой трансформации, иногда граничившей с мифотворчеством.

Здесь мы имеем дело с совокупностью различных обстоятельств, менявшихся в зависимости от смены эпох. Начало этого процесса, безусловно, было положено почитанием Александра Невского в качестве святого Русской Православной Церкви, которое стало проявляться в Северо-Восточной Руси вскоре после его кончины в 1263 году. Понимание святости само по себе исключает присутствие в образе святого отрицательных черт, и потому в «Житии Александра Невского» он представлен как идеальный князь, защитник русской земли и православной церкви [1001].