Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

Анализ документов и хроник того времени приводит к выводу о том, что в ряде случаев договоры с вождями подписывались центральным правительством или делегированными для этого португальскими колонистами лишь после того, как терпели неудачу попытки подчинить этих вождей военными, религиозно-идеологическими, экономическими и другими средствами, или же после того, как осознавалась бесперспективность таких попыток. Так называемые договорные отношения с африканцами, в которые вступала Португалия и на которые так любят ссылаться буржуазные историографы для обоснования чистоты ее намерений, на самом деле были вынужденной политикой Португалии, имевшей чисто тактическое назначение.

На ранней фазе колонизации Португалия не имела ни ресурсов, ни опыта, чтобы завоевать те африканские государства, которые были достаточно сильными в военном отношении, чтобы сопротивляться европейской агрессии. Примеры этого мы видели, рассматривая историю взаимоотношений Португалии и Мономотапы. Убедившись в могуществе, прочности и значительной «сопротивляемости» этого африканского государства, португальский королевский двор отказался от попыток подчинить его военным путем, взяв курс на введение системы косвенного управления, т. е. на сохранение как урезанного суверенитета, так и самого правителя страны каранга, но в качестве вассала португальской короны. Последнее стало максимумом желаний Лиссабона, ибо это был тот макимум максиморум, которого он мог добиться.

В этой связи заслуживает внимания имеющееся в коллекции документов Тила письмо короля вице-королю от 31 апреля 1631 г., в котором он писал: «Я приказал тщательнейшим и усерднейшим образом изучить копию контракта, который вы подписали с Нуно Алваришем Перейрой относительно завоевания Мономотапы… Неизвестно, каковы намерения Нуно Алвариша Перейры в этом деле, ибо они не определены в контракте, но там говорится о завоевании Мономотапы, каковое не кажется необходимым, поскольку и вы и Нуно Алвариш одновременно сообщаете мне, что я господин этого королевства, а упомянутый король — мой вассал» [137, т. IV, с. 215].

Нередко португальские колонизаторы вынуждены были идти на заключение договоров с рядом наиболее сильных и хорошо организованных политических образований. При этом договорные отношения, в которые вступала с ними Португалия, бывали весьма разнообразны и включали в себя целый спектр различных взаимосвязей, начиная от отношений «партнерства» и «равенства» и кончая отношениями вассальной зависимости, низводящей африканского суверена до положения простого исполнителя воли колониальной администрации, обязанного платить королю Португалии большую дань [39] О том, что размеры этой дани были обычно довольно внушительными, свидетельствуют хотя бы имеющиеся в источниках указания на то, что правитель города-государства Кильвы в 1502 г. платил королю Португалии ежегодную дань в 500 миткалей золота, что составляло 584 крузадо. В 1529 г. шейх Момбасы платил королю Португалии дань в 12 тыс. миткалей золота, причем стоимость миткаля в то время составляла 830 реалов [349, с. 38]. .

Последнее чаще всего бывало следствием военного поражения, нанесенного португальцами африканскому суверену, и юридически оформлялось в виде вассальной клятвы последнего королю Португалии.

Как явствует из источников, относящихся к португальским завоеваниям в бассейне Конго, такие клятвы приносились там следующим образом. Побежденный, распростершись на земле у ног победителя, должен был сказать громким голосом: «Я был врагом Муэна Пута (на языке киконго и кимбунду — король Португалии), был побежден им и теперь обещаю никогда больше не причинять ему зла. Если я нарушу это обещание, пусть мое тело будет разорвано львами и пантерами» [267, с. 253].

Соба, давшие клятву вассальной верности или подписавшие формальные соглашения, были обязаны, по крайней мере теоретически, помогать португальцам в их военных кампаниях, в получении товаров и рабов. Кроме того, африканские «вассалы» должны были платить королю Португалии дань в виде золота, слоновой кости, рабов, предоставления носильщиков, а позже — в денежной форме. Размеры этой дани бывали различными — от очень значительных до чисто номинальных.

Другой важной обязанностью вассальных вождей было предоставление португальцам вспомогательных войск («герра прета», т. е. «черная война»). Вначале «герра прета» не оплачивались португальцами, а довольствовались лишь захваченной добычей, но к XVII в. они представляли собой уже организованные по образцу португальской армии наемные и хорошо оплачиваемые войска. Первым командующим ангольской «герра прета» был африканец Антониу Диаш Музунго [418, с. 36–37]. Условия договоров зависели в значительной степени от военной силы африканских контрагентов португальских колонизаторов.

Для отношений Португалии с африканскими политическими структурами можно вывести следующую формулу, которая имела характер универсального правила, действовавшего с неотвратимостью и последовательностью закона: обременительность договоров для африканских политических структур стояла в обратно пропорциональной зависимости к их военному могуществу и способности к сопротивлению захватчикам. Чем выше была эта способность, тем мягче были для них условия договора. Бывали случаи, когда, учитывая высокую «сопротивляемость» контрагента, португальцы, стремясь сделать его своим союзником, вынуждены были брать на себя сравнительно тяжелые и даже явно невыгодные обязательства. Однако в большинстве случаев эти договоры устанавливали ту или иную степень зависимости африканских обществ от Португалии, которая почти всегда была «выигравшей стороной».

В каждом договоре нашло свое отражение соотношение военных сил португальцев и их африканских контрагентов. Как правило, эти договоры фиксировали в юридической форме военное превосходство Португалии, что выражалось в признании африканскими правителями своей вассальной зависимости от португальского короля, признаваемого верховным сюзереном, с обязательством платить ему дань. По сути дела, установление такого рода отношений означало не что иное, как учреждение той или иной формы португальского косвенного управления территориями и превращение их в такие политически зависимые территориальные единицы, которые позже получили название протекторатов.

Краеугольным камнем доктрины косвенного управления был принцип искусственной консервации родо-племенных институтов и традиций. Стремясь расширить социальную опору и тем самым укрепить свою власть, португальские колонизаторы не только сохранили институты вождей племен и родовых старейшин, но и включили их в аппарат колониальной администрации, чтобы, опираясь на них, проводить через них свое политическое и идеологическое влияние. С этой целью португальское правительство постоянно заботилось о том, чтобы лояльные по отношению к нему вожди сохранили свои привилегии и часть своих прежних функций, а также имели право оставлять в свою пользу часть взимаемых ими с населения податей.