Юрий Селезнев - Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

В свою очередь, из революционно-демократического лагеря на Д. В. Аверкиева обрушилась ожесточенная критика. Известный литературный критик-нигилист Д. И. Писарев бранил автора как за содержание пьесы, так и за ее литературные качества. По его мнению, Д. В. Аверкиев недостаточно показал роль народа в борьбе с Мамаем. Несправедливость этого утверждения осталась на совести Д. И. Писарева, который признавался, что сам русских летописей не читал и читать не станет, не замечая, что тем самым демонстрировал всем свою ограниченность. Критик также упрекал драматурга в неоправданном многословии. По мнению Д. И. Писарева, оно было вызвано желанием получить большой гонорар. Желая любой ценой уничтожить драматурга, критик без всяких объяснений и совершенно незаслуженно обвинил его в «мракобесии и сикофанстве» [1367]. Эти неизвестно откуда взявшиеся обвинения были убийственны в глазах как революционно настроенных демократов, так и либералов. Злоба, с которой Д. И. Писарев обрушился на Д. В. Аверкиева, говорит об абсолютном неприятии критиком благоговейного отношения драматурга к такому знаковому событию, как Куликовская битва. Особое раздражение у Д. И. Писарева вызывала сцена, где подчеркивалась роль преподобного Сергия Радонежского как духовного вождя Руси.

Не оставил своих попыток переоценки русской истории и Н. И. Костомаров. В своей новой работе им была дана еще более жесткая оценка как политике Дмитрия Ивановича, так и его личным качествам [1368]. По мнению историка, «он не только не умел достигать своих целей, но даже упускал из рук то, что ему доставляли обстоятельства; он… раздражал Орду, но не воспользовался ее временным разорением, не предпринял мер к обороне против опасности; и последствием всей его деятельности было то, что разоренная Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой» [1369]. Передача княжеских доспехов воеводе Михаилу Бренку получила у Н. И. Костомарова негативное истолкование: «Такое переряжение могло быть только из трусости» [1370]. С удовольствием Н. И. Костомаров описывал бегство москвичей в битве, не замечая того факта, что летописец относил этот эпизод ко времени до начала битвы. Критикуя «Сказание о Мамаевом побоище» за недостоверность, Н. И. Костомаров признавал правдоподобными его важные известия (удар засадного полка) и не отрицал большое влияние Куликовской победы на дальнейшее развитие борьбы за освобождение от ига.

Своеобразным ответом Н. И. Костомарову стало исследование о Куликовской битве князя Н. С. Голицына в его «Русской военной истории» [1371]. Оно заложило начало изучению военного искусства великого князя Дмитрия Донского. За исключением общеизвестных к тому времени сведений источников, работа князя Н. С. Голицына имела подробную военно-тактическую характеристику поля боя, анализ маршрутов движения противников к Куликову полю и сам ход битвы. Военный историк доказал продуманность действий великого князя.

Скепсис Н. И. Костомарова утонул в юбилейных торжествах, посвященных трем событиям, расположенным рядом друг с другом во времени. Речь идет о 500-летии Куликовской битвы (1880 г.), 500-летии кончины великого князя Дмитрия Донского (1889 г.) и 500-летии преставления преподобного Сергия Радонежского (1892 г.). Эти даты вызвали новый всплеск внимания к Куликовской битве. Инициаторами организации торжеств были общественные деятели, ученые и тульское земство. Программа празднования 500-летия сражения, составленная известным историком Д. И. Иловайским (1832–1920), предполагала мероприятия по пропаганде значения Куликовской битвы среди общественности, организацию торжеств на Куликовом поле и в Москве, строительство храма-памятника рядом с колонной Дмитрию Донскому на Красном холме, создание музея события, проведение изысканий на поле битвы [1372]. Д. И. Иловайский написал исследование, посвященное событиям Мамаева побоища. Его брошюра «Куликовская победа Дмитрия Ивановича Донского» была издана к 500-летию Куликовской битвы. В ней автор в несколько беллетризованной манере подробно рассказал о причинах столкновения с Мамаем, обстановке накануне Куликовской битвы, о самом сражении, его итогах и значении. В примечаниях и объяснениях к тексту Д. И. Иловайский дал характеристику использованным источникам и трудам своих предшественников. Вновь разгорелась полемика с Н. И. Костомаровым. Уже само название брошюры подчеркивало особую роль Дмитрия Донского в событиях 1380 г., которую стремился принизить Н. И. Костомаров. Вопреки его мнению, Д. И. Иловайский пришел к выводу о разумности действий московского великого князя. Историк подчеркивал его личную храбрость, отметил большое значение Куликовской победы для активизации борьбы против Орды и для укрепления авторитета Москвы на Руси [1373]. Данной оценки Д. И. Иловайский придерживался и позднее [1374].

В рамках подготовки и празднования 500-летнего юбилея Куликовской битвы в 1865–1884 гг. была построена каменная церковь во имя Рождества Богородицы в селе Монастырщина. В числе лиц, осуществивших пожертвования на строительство храма, были император Александр III Александрович, Троице-Сергиева лавра, Тульская губернская земская управа, помещик села Красные Буйцы граф А. В. Олсуфьев [1375].

8 сентября 1880 г. праздник, организованный тульским земством на Красном Холме, состоял из панихиды по погибшим в 1380 г. воинам, военного парада с артиллерийским салютом и крестного хода из села Монастырщина к Красному холму. В торжественных речах они призывали русских воинов быть достойными памяти их далеких предков. На праздничных мероприятиях присутствовали местные власти, духовенство и много местных жителей. Это событие широко освещали «Тульские губернские ведомости» [1376]. Оно было отражено в фотографиях и рисунках М. Е. Малышева. Д. Рыжов тогда же создал свой рисунок памятника. К празднику на Санкт-Петербургском монетном дворе была выпущена памятная бронзовая медаль работы Л. Штейнмана и А. Грилихеса. Торжественные мероприятия прошли и в Коломне [1377].

Итогом юбилея стало возобновление интереса к событиям Мамаева побоища и Куликову полю. Куликовская битва стала восприниматься уже не просто как яркий эпизод в непростой истории взаимоотношений с Ордой, а как символ борьбы за независимость и знаковое событие. В 1881 г. на месте битвы были проведены рекогносцировочные работы офицеров Генерального штаба [1378]. Тульский исследователь Н. И. Троицкий (1851–1920) совершил свои историко-археологические поездки на Куликово поле [1379]. Крестный ход от села Монастырщина к Красному холму стал традиционным. Активизируются научные исследования по истории сражения [1380]. Тем не менее имели место и примеры безразличия к реликвиям Мамаева побоища (уничтожение в 1886 г. Зеленой Дубравы) [1381], Куликовская битва прочно вошла в патриотическое сознание Российской империи последних десятилетий ее существования. Представление о значении Куликовской битвы афористично определил В. О. Ключевский, сказавший, что Московское государство «родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты» [1382].