Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Итак, на протяжении почти двух лет после Куликовской битвы политическая обстановка в Восточной Европе оказывалась весьма благоприятной для процесса консолидации русских земель. Искусственно тормозившиеся в предшествующий период объединительные тенденции в политической жизни феодальной Руси теперь получили новые возможности для бурного развития. Однако, говоря о происходившем после Куликовской битвы процессе объединения русских земель, нельзя, разумеется, забывать, что он протекал далеко не равномерно. Сначала в условиях полного ослабления власти Орды над Русью, в условиях военных поражений Мамая и медленного усиления власти Тохтамыша данный процесс протекал довольно интенсивно, потом, по мере восстановления под эгидой Тохтамыша политической мощи Ордынской державы, он замедлился, а после вторжения нового ордынского хана на территорию Руси почти приостановился. И тем не менее этот этап в политической жизни Восточной Европы имел огромное значение. Он не только явился одним из переломных моментов в истории сложных взаимоотношений феодальной Руси с Ордынской державой, но и, сделав очевидной саму возможность победы русских земель над Ордой в ходе их даже частичной консолидации, тем самым наметил реальный путь продолжения действенной борьбы с ордынским господством в Восточной Европе, тот путь, который был связан с преодолением поддерживаемой Ордой искусственной расщепленности русских земель и на который встали уже в 90-е годы XIV в. ведущие политические силы данного региона. Не секрет, что именно они осуществляли в указанный период как военно-политическую подготовку к еще одной схватке с Ордынским государством (состоявшейся на берегах Ворсклы в 1399 г.), так и идеологическую подготовку к ней в форме создания соответствующей историко-публицистической литературы, ставившей своей целью пе только пропаганду опыта Куликовской битвы, по и подчеркивание исторических заслуг как самой Московской Руси, так и определенных группировок Литовско-Русского государства.

Хорошо известно, что международное положение Великого княжества Литовского — одного из наиболее крупных государств Восточной Европы XIV в. — определялось двумя факторами: наступлением немецких крестоносцев на «языческую» Литву и экспансией литовского боярства на древнерусские земли.

Конфликт Великого княжества Литовского с Тевтонским Орденом — военно-духовной корпорацией немецких феодалов — именно в XIV в. стал предельно острым. Завершив к началу XIV в. покорение прусских племен, немецкие рыцари поставили перед собой как политическую цель покорение земель, входящих в состав Великого княжества Литовского, выхлопотав на них соответствующие привилегии у императора Людовика баварского (1337 г.). Война с литовцами была войной против «язычников», в которой немецкое рыцарство не считалось даже с теми немногими ограничениями, которые накладывали на ведение войн между христианами нормы средневековой морали, и велась поэтому особенно жестокими методами. В своих действиях крестоносцы комбинировали тактику непрерывных опустошительных набегов с методическим строительством сети укрепленных замков на захваченных территориях. Война на северных и северо-западных границах Великого княжества шла без перерывов в течение десятилетий. Особое усиление наступления крестоносцев источники отмечают к началу 60-х годов XIV в., когда объектом их нападений начали становиться главные центры государства — Вильно, Троки, Ковно [478].

Представляется своеобразным парадоксом, что в этом тяжелом положении, отстаивая само свое существование, Великое княжество сумело одновременно распространить свою власть на огромную территорию, в несколько раз превышавшую его первоначальные размеры. Сопоставляя две стороны развития одного государственного организма, буржуазные исследователи XIX — начала XX в. высказывали мысль, что необходимость дать отпор крестоносцам заставляла его правящие верхи стараться распространять свою власть на все новые территории, откуда можно было бы почерпнуть ресурсы для отпора Ордену [479].

Думается, еще большую роль играли потребности литовского боярства как формирующегося господствующего класса раннефеодального государства. Они определяли его особую заинтересованность во внешнеполитической экспансии. Добыча и полон, приобретенные в набегах, приток даней с покоренных земель — все это укрепляло социальные позиции литовского боярства, облегчало ему задачу подчинения свободных литовских общинников, что было делом особенно нелегким в условиях, когда все население Литвы поголовно вело постоянную вооруженную борьбу против крестоносцев.

Этим, однако, объясняются лишь постоянство и активность экспансии, но не причины ее успеха. Думается, правы Г. Ловмяньский [480]и И. Б. Греков [481], связывая успех экспансии литовских феодалов с тем, что литовский политический центр сумел использовать объективно существовавшие в древнерусском обществе тенденции к объединению, подготовленные предшествующим ходом социально-экономического развития. Политическое объединение вело к прекращению феодальных междоусобиц, ограничивало возможности вмешательства враждебных внешних сил (для непосредственно граничивших с Литвой белорусских земель это был прежде всего Орден, для украинских земель — Орда). Успеху литовской феодальной экспансии, как правильно указал В. Т. Пашуто [482], также немало способствовало то обстоятельство, что эта экспансия часто осуществлялась путем «ряда» — соглашения с местными феодалами древнерусских земель, которым гарантировалось сохранение их традиционных прав и привилегий. Чтобы связать эти земли с литовским центром, великие князья литовские — Гедимин, а за ним Ольгерд — сажали на столы присоединенных княжеств членов литовского великокняжеского рода. Эти князья должны были выплачивать дань великому князю и ходить с местным войском в походы по его приказу. На первых порах, находясь в чуждой им этнической среде, Гедиминовичи и Ольгердовичи выступали как верные проводники великокняжеской воли на занятых землях. В дальнейшем, однако, наступал закономерный процесс их сближения с местной феодальной средой (одним из выражений этого процесса было принятие многими князьями, сидевшими на русских землях, православия) и князья превращались, хотя и в разной степени, в представителей интересов господствующего класса своих древнерусских земель. В этих условиях их сотрудничество с великим князем могло быть успешным, лишь пока феодалы их земель были заинтересованы в политическом сотрудничестве с литовской знатью.