Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Для нас очень важно подчеркнуть, что в былинах встречается отображение всех этапов борьбы русского народа с монголо-татарами — и сетования по поводу нежданного наступления золотоордынцев на Русскую землю, и описание горестей и невзгод, постигших Родину, и призывы к борьбе с захватчиками. Одной из центральных идей эпоса становится идея несовместимости угнетенного положения русского народа с его национальным достоинством. Заносчивости и непомерному высокомерию захватчиков в былинах противопоставляется «вежество» русского богатыря как воплощение культурного и морального превосходства русского народа, беззаветной храбрости богатырей, противостоящей коварству и хитростям нечестных захватчиков, побеждающих не силой, а обманом.

Весьма существенна мысль Б. Н. Путилова, что «былина не пассивно отражает историю, а художественно отражает историческую волю народа, его вековые идеалы» [845]. В былине нет изображения конкретных исторических событий, описаний реально существовавших сражений. Но для нас крайне важно то, что в русском эпосе в это время меняется сама художественная структура эпического произведения. Борьба с иноземным игом, с этим действительно общенациональным бедствием, централизация государства, рост экономического и политического единства не только выдвигают конкретного общерусского героя, дела которого имеют общерусское значение, но, что особенно важно, делают возможным самое его осмысление как героя общенационального [846].

Эпоха золотоордынского ига причудливо отразилась в русских былинах. В них оказались смещенными и хронологические и географические представления, и исследователям приходится проводить сложную работу по выявлению различных и разновременных напластований. Былины отражали историческую действительность на всем протяжении их существования, что и привело к многоплановости содержания эпоса. Это отражение Путилов верно назвал эпическим [847]. Добавим, что эпос и не мог сделать этого: вовсе не случайно мы не знаем ни одной былины, посвященной какому-либо одному реальному историческому событию.

Но в то же время творцы-сказители былин не могли не откликнуться на такое крупное событие в жизни страны, как Куликовская битва, выходящая далеко за пределы собственно русской истории. И действительно, отражение Куликовской битвы в эпосе заключается в том, что и Куликово поле, и хан Мамай стали общими типическими местами в былине [848]. Они стали включаться сказителями в живую ткань возникших ранее былин, описывавших совсем иные эпические ситуации. Исследователь, специально занимавшийся этой проблемой [849], пишет: «Мы не знаем произведений фольклора, прямо посвященных Куликовской битве 1380 года, однако уже редкие упоминания Куликова поля и Мамая в былинах и исторических песнях XVI века говорят о том, что в народной поэтической памяти события 1380 года запечатлелись определенным образом» [850]. Относительно «редких упоминаний» автор ошибается. При более подробном анализе оказалось, что упоминания Куликова поля в былинах довольно часты и, что важно подчеркнуть, разноплановы. Действительно, в ряде былин Куликово поле — это обычное эпическое обозначение некоего географического места, где совершаются героические подвиги богатырей, и не случайно именно в запеве былины упоминается об этом:

Куликово поле в былине, как отметил и Путилов, — это и былинное место казни, и окраинная земля, и просто «чисто поле», где спасается от татар Марья Юрьевна, где стоит «бел горюч камень» с предупредительными надписями — тот самый, который изобразил на своей картине «Витязь на распутье» В. М. Васнецов. Фольклористы давно уже заметили, как часто упоминается в былинах Куликово поле просто как место совершения событий: «Довольно часто упоминается в былинах поле Куликово… порой без большой связи с сюжетом и, таким образом, является общим эпическим местом. Однако возникновение такого эпического места в былинах, — это не требует доказательств, — объясняется исключительно великим событием 1380 г.» [852]Однако не во всех былинах Куликово поле стало общим, внегеографическим «эпическим местом», таким, как Пучай-река, речка Смородина, Сорочинское поле, Брынские леса, Леванидов крест, камень Алатырь и пр. Путилов выделил в ряде былин те упоминания Куликова поля, которые описывают его как поле битвы, поле боевого поединка. Так, Алеша Попович, собираясь сражаться с Тугарином Змеевичем, говорит:

В былине о Хотене Блудовиче герой вызывает на бой Чусову вдову с ее девятью сыновьями, причем желает, чтобы ехала она

Еще более выразительно описание Куликова поля в печерской былине «Маево побоище» из сборника Ончукова:

Эти чисто эпические легендарные цифры численности войска противника [856]должны были показать неслыханную доселе силу монголо-татарского войска и тем самым оттенить величие подвига богатырей, сражающихся за Родину. В былине «Илья, Ермак и Калин царь» мы также встречаем сходную ситуацию: Калин царь

Те же мифические цифры численности монголо-татарского войска встречаются и в летописях, и в «Сказании о Мамаевом побоище», и т. д. Вне всякого сомнения и идейная, и художественная близость этого эпизода в былине к литературным произведениям на тему о Куликовской битве. Эта близость бесспорна, но она, увы, ничего не объясняет: Куликовская битва не смогла изменить сюжетно уже сложившийся к этому времени Киевский цикл былин об отбитом вражеском нашествии и отразилась лишь в отдельных деталях и образах.