Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Хотя великокняжеские владения, включавшие в свой состав не только указанные города, но и многочисленные волости, были весьма значительны, они охватывали не всю территорию Московского княжества. В 50-е годы XIV в. здесь сохранялись уделы и других членов местной правящей династии. Так, мачехе великого князя Ивана Ивановича, второй жене Ивана Калиты Ульяне с дочерью принадлежали земли на севере Московского княжества в бассейнах рек Истры, верхней Клязьмы, Вори, а также волости на восток от Москвы по рекам Гжеле, Вохонке и Дрезне. Кроме того, великая княгиня Ульяна владела несколькими селами близ Москвы и в московской округе, или «уезде» [70] Дебольский В. Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник. СПб., 1901, ч. I, с. 18–21. , к которому относилась территория радиусом в 40–60 км от города.

Другая вдовая великая княгиня Мария, жена старшего брата Ивана Ивановича Симеона Гордого, владела коломенскими волостями, лежавшими по нижнему течению р. Москвы и ее притокам рекам Тре (Отре), Северке, Нерской, Мезыне, левому притоку р. Оки р. Каширке, а также землями на юго-западе Московского княжества по среднему течению р. Лужи и по р. Береге [71] ДДГ, № 4, с. 15, 16. О местоположении юго-западных волостей княгини Марии Забереги и Заячкова см.: Любавский М. К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л., 1929, с. 56 и прим. 13. . Как и у княгини Ульяны, у Марии было несколько сел в московской округе и около самой столицы. Ей, в частности, принадлежали села Напрудское, позднее слившееся с городом, и Малаховское [72] ДДГ, с. 15; Дебольский В. Н. Указ, соч., ч. I, с. 11. .

Южные волости Московского княжества составляли удел малолетнего племянника князя Ивана, сына его младшего брата Андрея княжича Владимира. Его владения охватывали бассейны рек Лопасни и Нары, р. Пахры и ее притоков рек Десны, Мочи и Рожай, а также верховья р. Северки [73] Дебольский В. Я. Указ, соч., ч. I, с. 16–17, 24. . Близ Москвы стояли такие села Владимира Андреевича, как Ногатинское и Коломенское [74] ДДГ, № 4, с. 15; № 1, с. 9. О местоположении этих сел см.: Любавский М. К. Указ, соч., с. 34; Дебольский В. Н. Указ, соч., ч. I, с. 17. . В московском «уезде» у княжича были и другие села [75] ДДГ, № 4, с. 15; № 1, с. 9. . Младший внук Ивана Калиты имел свою часть даже в самой столице. Речь идет не о территориальном членении города между потомками Калиты, а о делении на доли различных доходов, получаемых с московского населения: тамги, мыта, различных судебных пошлин. Княжичу Владимиру принадлежала сначала четвертая, а затем третья часть таких доходов [76] Там же, № 2, с. 11; № 4, с. 15. . Остальные поступали в казну великого князя.

Кроме того, великий князь Иван имел право получать с уделов Московского княжества монголо-татарскую дань — выплачиваемый налог (выход, или харадж) Золотой Орде [77] Ср.: Там же, № 5, с. 20. Впрочем, непосредственный сбор татарской дани с населения московских уделов осуществлялся данщиками удельных, а не великих князей, но собранные деньги вносились в великокняжескую казну. . Он командовал объединенными вооруженными силами княжества и ведал всеми внешнеполитическими вопросами. Но не только на этом зиждилось могущество Ивана Ивановича Красного. Второй сын Ивана Калиты, будучи московским великим князем, одновременно занимал стол великого княжества Владимирского.

Со времен Андрея Боголюбского основанная в начале XII в. Владимиром Мономахом небольшая крепость Володимерь на р. Клязме превратилась в главный город Северо-Восточной Руси. Так было до нашествия Батыя, так продолжалось и в ордынский период. «Град славный Володимерь, стол земля Русскыя» — так писал о Владимире летописец даже в начале XV в., когда блеск возвышавшейся Москвы начинал затмевать историческое прошлое более древних городов [78] ПСРЛ. Пг., 1922, т. XV, вып. 1, стб. 186; ср. также стб. 181. . С установлением монголо-татарского господства над Русью Владимирское великое княжество, сохраняя свое первенствующее политическое положение среди остальных северо-восточных земель, сделалось объектом постоянных притязаний со стороны целого ряда русских князей. Последнее объясняется тем, что Орда установила свой контроль над владимирским столом. Она не допускала превращения Владимирского великого княжества в наследственное достояние какой-либо княжеской династии. Владимирское княжество передавалось ханами лишь в управление, причем таким князьям, которые щедрее других раздавали подарки ханам и их окружению, которые обязывались выплачивать большую дань Орде, проводили угодную ей политику. Впрочем, от этого великое княжение не теряло своей притягательной силы. С обладанием Владимирским княжеством связывались определенные политические прерогативы. Занимавший владимирский стол князь считался старшим среди остальных князей Северо-Восточной Руси: он возглавлял ее объединенные военные силы, руководил дипломатией в тех, правда, редких случаях, когда дело касалось интересов всех княжеств, в его казну поступал ордынский выход с большинства русских земель, который затем отвозился в Сарай [79] Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918, с. 100; ср. с. 63, 66–67, 76. . Управление великим княжеством давало также возможность эксплуатировать обширные, богатые природными ресурсами земли.

Хотя территория Владимирского княжества за время ордынского господства не оставалась неизменной, то сужаясь, то расширяясь, в 50-е годы. XIV в. она была весьма обширной. Помимо стольного Владимира, она включала в свой состав такие центры, как бывшие еще в первой половине XIV в. столицами самостоятельных княжеств города Переяславль и Юрьев Польский, стоявший на восточной окраине Владимирщины древний Ярополч, богатейшие соляные месторождения средневековой Руси в районе Нерехты и Соли Великой (позднее — Большой), а также протянувшиеся почти до Кубенского озера заволжские земли с центром Костромой [80] Территория бывшего Переяславского княжества слилась с территорией великого княжества Владимирского, вероятно, в 1305 г. Во всяком случае, в 1317 г. Переяславль был уже великокняжеской территорией (ПСРЛ, т. XV, выл. 1, стб. 37). Последнее упоминание о юрьевском князе — под 1340 г. (Там же, стб. 52). После этого Юрьев вошел в состав великого княжения ( Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период. СПб., 1891, т. II, с. 260). О Ярополче см.: ДДГ, № 13, с. 38 (распоряжается великий князь). Кострома как великокняжеское владение фигурирует в рассказе 1305 г. (ПСРЛ, т. XVIII, с. 86). .

Со времен Ивана Калиты Великокняжеской стала Стретенская половина Ростова [81] ГИМ, собр. И. Е. Забелина, № 262 (503), л. 237. . Это была восточная часть собственно города Ростова. Западная, Борисоглебская половина, названная так по стоявшей в ростовском Кремле церкви Бориса и Глеба, оставалась в руках местного князя [82] Дозорные и переписные книги древнего города Ростова, изд. А. А. Титова. М., 1880, с. 31 и план г. Ростова. О владении ростовскими князьями Борисоглебской половиной города и в XV в. см.: ПСРЛ. Пг., 1924, т. XXIV, с. 194; РИИР. М., 1977, вып. 2, с. 97. .