Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

Тихомиров отметил, что по установившейся традиции «поход Мамая на Русь обычно изображается только как столкновение Золотой Орды с крепнущей Россией, вне международных событий конца XIV в. И в этом случае победа русских войск на Дону представляется явлением выдающимся». Между тем положение Руси было значительно более сложным и опасным, так как «коалиция золотоордынского хана и литовского великого князя была поистине грозной силой, угрожавшей всей России, в том числе рязанским и тверским землям, князья которых не поддержали московского князя», «отстаивая самостоятельность своих княжений, в ущерб русскому народу в целом» [61] Там же, с. 351. .

Выводы Тихомирова получили развитие в работах В. Т. Пашуто и Л. В. Черепнина. Пашуто поставил в связь борьбу русского народа с Золотой Ордой с борьбой против попыток немецкого Ордена навязать Руси свое господство. Говоря о значении Куликовской битвы, Пашуто подчеркнул, что «победа русского народа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение основного центра воссоединения земель Древней Руси, положила начало освобождению от татарского ига Руси и других народов нашей страны; она дала и народам Прибалтики, подвластным немецкому Ордену, пример освободительной борьбы» [62] Пашуто В. Т. Борьба народов нашей страны за независимость в XIII–XV вв. — В кн.: Страницы боевого прошлого. М., 1968, с. 34. .

Вопрос о борьбе русского народа с Ордой Л. В. Черепнин рассматривал в связи с усилением роли Московского княжества в деле объединения русских земель. При этом он подчеркнул, что «национально-освободительная борьба русского населения против иноземных вторжений одновременно направлялась и против тех русских князей и феодалов, которые таким вторжениям содействовали» [63] Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М., 1960, с. 582. .

Начало 70-х годов XIV в., указывает Л. В. Черепнин, ознаменовалось усилением национально-освободительной борьбы в русских княжествах. Против Золотой Орды вспыхнули народные восстания в Нижнем Новгороде и Рязани, а в 1374 г. московский князь порвал мир с Мамаем. По существу московское правительство уже в это время перешло от оборонительных мероприятий по защите рубежей к активным действиям, что проявилось в походе Дмитрия Ивановича против болгар и в поддержке тех сил в соседних княжествах, которые тяготели к Москве. Активизация Москвы привела к столкновению на реках Пьяне (1377 г.) и Воже (1378 г.). В процессе борьбы с Золотой Ордой происходила консолидация сил русских княжеств вокруг Московского княжества. Однако феодальные противоречия мешали объединению всех сил. Это использовал Мамай, который «договорился с великим князем литовским Ягайлом Ольгердовичем и с великим князем рязанским Олегом Ивановичем о том, что они предоставят ему военную помощь» [64] Там же, с. 599. .

Черепнин склоняется к признанию, что стремление князя Олега к установлению союзных отношений с Ордой было продиктовано желанием оградить Рязанскую землю от нового погрома. В отношении же позиции литовского князя Ягайло он подчеркнул агрессивный характер действий Литвы. Черепнин указал на то, что на борьбу с Мамаем выступили все социальные круги («вся люди»), что и обусловило возможность составления достаточно сильного войска, способного противостоять мамаевой Орде и добиться полной победы, которая, правда, досталась дорогой ценой. «Куликовская битва, — делает вывод Черепнин, — была переломным моментом в борьбе Руси за свою независимость, в образовании Русского централизованного государства» [65] Там же, с. 622. . Краткий обзор оценок Куликовской битвы в русской и советской литературе свидетельствует о том, что эта тема всегда привлекала пристальное внимание историков. Оценка же значения Куликовской битвы определялась господствующими взглядами на исторический процесс. Во всяком случае данная тема служила средством идеологической борьбы господствующих классов. Это и определяло развитие дворянской и буржуазной концепций.

Таким образом, первый этап историографии темы составляли повести и сказания, характеризующие битву с позиций провиденциализма; второй этап составила дворянская историография, раскрывающая проблему с позиций легитимизма. Источником единения было объявлено монархическое начало. Буржуазная историография сделала попытку показать единение княжеской власти и народа в борьбе против иноземного ига. Советская историография выдвинула тезис о решающем значении народных масс в борьбе за национальное освобождение. Сама же Куликовская битва рассматривалась советскими историками как переломный момент в жизни русского народа.

Однако при всем положительном значении достижений советской историографии в трудах исследователей не получили должного освещения, хотя и были затронуты в отдельных работах, такие проблемы, как процесс складывания внутренних связей, обуславливающих возможность объединенного выступления русских княжеств в решающий момент борьбы, недостаточно полно были освещены международные связи и отношения северорусских княжеств с соседним Литовско-Русским государством, с другими государствами, вследствие чего не было обращено внимание на международное значение победы на Куликовом поле; нечетко была раскрыта связь событий четвертой четверти XIV в. с последующим ходом исторического процесса; наконец, не была раскрыта в полной мере военная сторона вопроса.

Княжичу Дмитрию — будущему Донскому — едва сравнялось 9 лет, когда 13 ноября 1359 г. умер его отец великий князь московский и владимирский Иван Иванович Красный [66] ПСРЛ. СПб., 1913, т. XVIII, с. 100, под 6867 г. мартовским. Дмитрий Донской родился 12 октября 1350 г. (Там же, с. 97, под 6858 г. мартовским). О датах см.: Бережков Я. Г. Хронология русского летописания. М., 1963, с. 351. . Из всех потомков Всеволода Большое Гнездо, занимавших к середине XIV в. княжеские столы в Северо-Восточной Руси, Иван Красный был самым могущественным.

Князь Иван стоял во главе московского княжеского дома, которому принадлежало среднее по размерам своей территории, но одно из самых населенных северо-восточных княжеств. В 50-е годы XIV в. Московское княжество простиралось от верховьев рек Москвы и Гжати на западе до истоков р. Нерской и среднего течения р. Цны, левого притока р. Оки, на востоке, от верховьев рек Клязьмы и Вели на севере до р. Протвы и р. Оки ниже протвинского устья на юге. Самыми населенными в княжестве были земли, прилегавшие к р. Москве. Не случайно, что именно на этой реке стояли все тогдашние города Московского княжества: в верхнем течении р. Москвы — Можайск, захваченный в 1303 г. Юрием Московским у смоленских князей [67] ПСРЛ, т. XVIII, с. 86. , в среднем — сама Москва и превратившийся в город при Иване Красном Звенигород [68] В духовных грамотах великого князя Ивана Ивановича фигурирует «Звенигород со всѣми волостми, и с мытомъ, и съ селы, и з бортью, и с оброчники, и с пошлинами» (ДДГ. М.; Л., 1950, № 4, с. 15; ср. с. 17). Такая формула применялась для обозначения городов с относящимися к ним округами. В более ранних духовных грамотах Ивана Калиты Звенигород — одна из волостей, завещанных его второму сыну — тому же Ивану Ивановичу (Там же, № 1, с. 7, 9). , в нижнем течении — отторгнутая в 1306 г. от Рязанского княжества Коломна [69] ПСРЛ, т. XVIII, с. 86–87, под 6815 г. ультрамартовским. О дате см.: Бережков Н. Г. Указ, соч., с. 276–277, 351. Хотя в исторической литературе присоединение Коломны к Москве обычно относят к 1300 г., эта дата имеет под собой значительно меньше оснований, чем 1306 г. . Все четыре города (Москва — в совместном владении с племянником Владимиром Андреевичем) принадлежали великому князю Ивану.