Николай Борисов - Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Задача изучения истории Золотой Орды была неразрывно связана с необходимостью оценки степени влияния на русскую историю монголо-татарского ига.

Еще в начале XIX в. А. М. Щлецером был поставлен вопрос об актуальности и необходимости изучения «монгольского» периода русской истории. В 1808 г. в Академии наук возбуждался вопрос о назначении специальной денежной премии за разработку истории Золотой Орды. Этот проект снова возродился в 1826 г., когда в связи со столетним юбилеем Академии наук был объявлен конкурс на создание специального исследования о последствиях золотоордынского ига для Руси [259].

Предполагалось осветить следующий круг вопросов: «…какие последствия произвело господство монголов в России и именно какое имело оно влияние на политические связи Государства, на образ правления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?» [260]. От участников конкурса требовалось создание основанного на комплексном анализе русских, восточных и западноевропейских источников сочинения, в котором давался подробный анализ изменений в жизни Руси в связи с монголо-татарским игом. Сам характер постановки академической задачи отражал общее состояние отечественной историографии того времени, в которой, как известно, вопрос об исторических последствиях монголо-татарского ига решался весьма неоднозначно и противоречиво [261].

К сожалению, первый академический конкурс 1826 г. на написание истории Золотой Орды не дал существенных результатов; он был возобновлен в 1832 г.

В этот раз значительно более развернутая и обоснованная программа академической задачи была составлена одним из основоположников отечественного востоковедения академиком X. М. Френом [262]. Он писал: «История сей династии (Золотой Орды. — Д. А .) образует необходимое звено Российской Истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней, в сем достопамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на постановления и народный быт России» [263]. Оценивая современное ему состояние изученности вопроса, Френ подчеркивал общий недостаточно высокий источниковедческий уровень исторических исследований и связывал его прежде всего с крайне слабым использованием как русских, так и особенно восточных источников. В этот период заметную роль в изучении истории империи Чингиз-хана и его преемников играли западноевропейские востоковеды, которые из-за незнания русского языка практически не использовали богатые русские материалы, работа же с восточными источниками велась без должного критического анализа.

По мнению Френа, главным условием предлагаемого Академией наук конкурса должно было быть требование создания критической истории Золотой Орды, основанной на комплексном анализе восточных письменных, прежде всего мусульманских, источников, данных золотоордынской нумизматики, а также русских, восточноевропейских и западноевропейских материалов. Он считал, что в будущей монографии надлежит исследовать важнейшие проблемы зарождения, развития и падения золотоордынской державы, своеобразие образа жизни, быта, нравов и религиозных верований ее населения, основные события ее политической истории и взаимоотношений с соседями, прежде всего с русскими землями. «Все сие повествование», по словам ученого, должно быть «изложено в связи и подробно, по крайней мере сколько сие позволяют доставшиеся нам в удел материалы» [264].

В связи с неразработанностью источниковой базы по истории Золотой Орды Френ признавал, что невозможно сразу «ожидать совершенно полного решения предложенной задачи и… (необходимо — Д. А .)… довольствоваться тем, чтобы по крайней мере некоторыя части картины были озарены надлежащим светом, между тем как и другие еще останутся только поверхностно обрисованными» [265]. Поэтому почти половина программы, составленной Френом, была посвящена краткому, но весьма точному перечислению важнейших, прежде всего восточных, источников с указанием местонахождения их рукописных текстов. Придавая первостепенное значение анализу восточных нарративных материалов, ученый подчеркивал необходимость вовлечения в научный оборот и золотоордынских монет, и сохранившихся ярлыков ханов-преемников Батыя. Среди европейских источников Френ особо выделял русские летописи, отмечая, что в них содержится ряд уникальных сведений о Золотой Орде.

Представляемое на конкурс сочинение, по требованию Френа, должно было быть на уровне результатов, достигнутых к этому времени в изучении истории Золотой Орды отечественными и зарубежными исследователями; в работе необходимо в каждом случае указывать те источники, из которых заимствовалась та или иная информация [266].

Таким образом, в составленной Френом программе содержался ряд важнейших требований по изучению Золотой Орды, был подведен определенный итог и намечены основные направления в разработке источниковой базы ее истории. В программе, правда, не учитывалась проблема классов и классовой борьбы, не придавалось первостепенного значения исследованию социально-экономических основ золотоордынского государства. Однако если по своему методологическому подходу программа Френа в целом не выходила за пределы общего осмысления истории Востока и России мировой наукой того времени, то сформулированные им задачи изучения важнейших сторон золотоордынской истории и особенно требование критического комплексного анализа всего корпуса сохранившихся источников стимулировали исследование многих кардинальных вопросов жизни средневековой Восточной Европы.

Непосредственным откликом на поставленную Российской Академией наук задачу изучения истории Золотой Орды было появление сочинения видного немецкого востоковеда И. Хаммер-Пургшталля [267]. Оно, однако, вызвало целый ряд серьезных замечаний, связанных прежде всего с недостаточно критическим подходом его автора к используемым материалам.

К сожалению, в отечественной дореволюционной ориенталистике не было создано обобщающего труда о Золотой Орде, хотя многие русские востоковеды неоднократно обращались к освещению различных сторон ее истории. В данном кратком обзоре анализируется разработка золотоордынской проблематики в трудах наиболее известных русских дореволюционных ориенталистов, полное же описание русской востоковедческой историографии Золотой Орды должно стать предметом специального историографического исследования [268].

Один из первых русских востоковедов, известный литератор и публицист «барон Брамбеус» — О. И. Сенковский в середине 20-х годов XIX в. отмечал важность изучения истории Золотой Орды не только «для русской истории», но и «для истории Азии» [269]. Он не создал здесь специальной работы: сохранились лишь разбросанные в различных статьях и заметках отдельные замечания и наблюдения по истории Золотой Орды. Ученый писал о тяжести ига татар для народов Восточной Европы и осуждал «безсмысленную жестокость Орды» [270].