Дмитрий Прусаков - Природа и человек в древнем Египте

Возможно, в ряде случаев такого рода имущественные переверстки совершались по царскому соизволению: достаточно вспомнить, например, земельные дарения фараонов V–VI династий чиновной и жреческой знати; тот же Иби докладывает, что царь однажды "усилил" его 203 арурами пахотной земли [ Urk. I , S. 145, Z. 1–3]. Вместе с тем не исключено, что отдельные номархи при VI династии, в условиях углублявшегося экономического кризиса в Египте, соблазнялись "внешней" царской собственностью, находившейся под их непосредственным приглядом, и самовольно ее присваивали. Это тем более вероятно, если в конце Старого царства имела место концентрация материальных средств провинциальными начальниками в пределах своих вотчин, о которой мог бы свидетельствовать, например, тот факт, что на данном этапе владения верхнеегипетских наместников, прежде разбросанные по всей стране, сосредоточились в их номах [ Савельева 1962 , с. 55; Kees 1977 , S. 103]. Объединение частной собственности в сплошные массивы должно было укреплять позиции областных правителей — очевидно, в пику намерениям Мемфиса удержать за собой всю полноту власти в государстве и воспрепятствовать попыткам номарших кланов вернуть себе былую самостоятельность.

Сепаратизм номархов Старого царства, по-видимому, оказался чреват для древнеегипетской цивилизации далеко идущими последствиями. На наш взгляд, именно своекорыстные приоритеты и, что особенно важно, навыки местного самоуправления, унаследованные староегипетской бюрократией от раннединастического времени и окончательно не подавленные на уровне автохтонных провинциальных элит даже Большим Домом сильнейшей IV династии, стояли за административно-территориальными принципами так называемого "феодализма" [59]— специфической "формации" между Старым и Новым царствами [см.: Kees 1961 , р. 64], которая знаменовала собой упадок политического единства фараоновского Египта (исключение — XII династия), однако в условиях экологического кризиса способствовала сохранению древнеегипетской государственности как таковой несмотря на сокрушительный общественный катаклизм 1-го Переходного периода. Крах Старого царства, похоронивший мемфисскую гегемонию и лишивший египетскую нацию, в ущерб ее благосостоянию, территориальной и хозяйственной целостности, с другой стороны, активизировал локальные, сообразно ухудшившейся обстановке — более "агрессивные" очаги самоорганизации социально-политической системы Египта, в итоге обеспечив ее эффективную адаптацию к изменившимся условиям существования; в процессе этой адаптации цивилизация фараонов преодолела Второй социально-экологический кризис и эволюционировала в "империю".

Здесь необходимо принять во внимание: вопреки мнению ряда исследователей, VI династия еще не в полной мере ощутила на себе губительные метаморфозы природной среды; отметить это обстоятельство тем важнее, что оно, как представляется, имеет прямое отношение к вопросу о сроках распада староегипетского государства.

Как мы установили, Второй социально-экологический кризис древнеегипетской цивилизации развивался в условиях глобального похолодания, которое сопровождалось наступлением засухи, вероятно, затронувшей на исходе III тыс. до н. э. не только Египет, но и ряд других стран Средиземноморья и Ближнего Востока, в частности, на пространстве от Балкан до долины Инда [ Bell 1975 . р. 224]. [60]Предметно о сильной засухе и вызванных ею низких разливах Нила как факторах коллапса Старого царства писала Б. Белл, опиравшаяся на палеоклиматологические данные своего времени с привлечением (в переводе) многочисленных письменных источников 1-го Переходного периода [ Bell 1971 ]. Выводы Б. Белл легли в основу распространенной идеи, что староегипетское государство потерпело внезапный крах при VI династии именно в связи с пришедшимся на ее правление экстремальным ухудшением природных условий в Северо-Восточной Африке [см., например: Aldred 1984 , р. 120; Мurnаnе 1995 , р. 697–698].

Вместе с тем, как мы помним, не все египтологи соглашались признавать VI династию последним Большим Домом, фактически господствовавшим в Египте до анархии междуцарствия. Неоднократно высказывалось соображение, что вплоть до VIII династии страна находилась едва ли не в прежней зависимости от мемфисской администрации, о чем якобы свидетельствуют четырнадцать указов фараонов этой династии, адресованные в верхнеегипетский город Коптос [см., например: Baer 1960 , р. 286; Barta 1981 , S. 28–29; Goedicke 1967 , S. 236–239; Hayes 1946 , p. 21; Schenkel 1965 , S. 11–24; Trigger et al. 1983 , p. 113].

Оговорив выше свое осторожное отношение к этой точке зрения, внесем дополнение: с учетом новейшей реконструкции климата позднего голоцена [ Клименко и др. 1996а, б; 1997 ], VI династия сошла с исторической сцены (XXIII в. до н. э.) примерно за полтора-два столетия до кульминации экологического кризиса — минимума глобальных темпеpaтyp и нильскою стока, которая, в уточнение тезисов Б. Белл и близких им моделей [см.: Butzer 1984; Hassan 1997 ], хронологически не увязывается ни с одним из вероятных этапов дезинтеграции Старого царства, но зато совпадает с объединением Египта фиванскими Ментухотепами XI династии (с XXI в. до н. э.). Таким образом, в свете усовершенствованной естественнонаучной концепции тяжкая засуха и аномальное падение уровня разливов — два могучих природных фактора, способных реально инициировать обвальный социально-политический хаос в староцарской долине Нила, VI династии не угрожали. Это существеннейшее обстоятельство наряду с самим фактом издания царских указов, предполагающим веру указующих в наличие готовых к повиновению адресатов, при отчетливости примет разложения централизованного государства в Египте во второй половине III тыс. до н. э. дает основание для допущения, что староегипетские фараоны могли сохранить частичное влияние в стране до VIII династии включительно.

Так или иначе, ясно, что роль природно-климатической катастрофы как предпосылки гибели Старого царства и вступления Египта в эпоху политической раздробленности до сих пор сильно преувеличивалась: центробежный общественный процесс завершился прежде, чем экологическое бедствие достигло кульминации, с наступлением которой, напротив, наметились тенденции сборки нового государства (Среднее царство) и комплексного реформирования социальной системы Египта; в этом можно усмотреть ответную реакцию древнеегипетского этноса на критическую деградацию естественных условий его существования.