Юрий Селезнев - Русские князья при дворе ханов Золотой Орды

Об охране, функции которой совпадали с обязанностями гвардии при дворе Чингиз-хана, упоминается в эпосе «Идегей» [239] Ср.: Козин Н. А. Сокровенное сказание. С. 170, 171 («дневная стража»; «ночная стража»), С. 173 («дверник»); Идегей. С. 35, 36 («страж Ангысын»; «страж Тангысын»). .

«Повесть об убиении Михаила Черниговского» сохранила упоминание о том, как Вату «посла единого от велмож своих, стольника своего именем Елдегу» [240] ПСРЛ. Т. ХV: Тверской сборник. Стб. 390. . Плано Карпини, посетивший ставку Бату около 1245–1246 годов, называет Елдегу управляющим великого хана [241] Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. С. 70, 71. . Есть все основания полагать, что Елдега был гвардейцем ордынского правителя и все связанные с ним определения относятся к гвардейцам.

При образовании государства в составе элиты Орды был выделен привилегированный род. Его положение определялось наследственной принадлежностью к дому Чингиз-хана, точнее, его старшего сына Джучи. Несколько позже выявился ряд аристократических родов. Например, при Бату-хане (Батые) старейший эмир (великий князь) из племени сайджиут (сиджиут) Мункеду-нойон (Мунгеду-нойон, Мунгкур) был главой левого крыла войск. При хане Токте ту же должность занимал его потомок Черкес [242] Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. І. С. 104. .

В XIV — начале XV века выделились аристократические роды беклярибеков. В 1350–1360 годах эту должность последовательно занимали отец и сын эмиры Могул-Бука и Ильяс [243] Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. С. 129, 130. . На рубеже XIV–XV веков в таком же положении находились отец и сын эмиры Балтычака и Идегей [244] Там же. С. 132, 133. .

Необходимо отметить, что, вероятнее всего, наследственное право, закрепленное за родом, распространялось на социальный статус, титул (еке нойон — великий эмир; нойон — эмир) и улусное владение. Должности же являлись формой вознаграждения этого слоя элиты, и на них назначались претенденты из нескольких аристократических родов.

Такой вывод подтверждается наличием родовых владений у ордынской аристократии. Например, М. Г. Сафаргалиев, основываясь на родословной татарских князей Сеид-Ахметовых, Кудашевых, Тенишевых и Янгалычевых, отмечает, что ордынский князь Бехан и его род «по власти Золотой Орды царя владел многими окрестными городами и другими станищами — татарскими и мордовскими», по долине реки Мокши [245] Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды // На стыке континентов и цивилизаций… С. 361, 362. . Далее ученый пишет: «Туже картину мы видим в Крыму, где четыре фамилии, происходившие из четырех знатных родов (Ширин, Барын, Аргин и Яшлав), разделивши между собою весь Таврический полуостров в период захвата Крыма монголами, владели своими земельными участками до падения Крымского ханства» [246] Там же. С. 361. .

Национальная аристократия завоеванных стран на первый взгляд была исключена из возникшей системы социально-политической иерархии. В частности, русские князья получали свои владения по наследству. Однако при внимательном анализе источников выясняется, что княжеские династии, которые имели право на получение инвеституры от Джучидов, были основаны — точнее, закреплены — при оформлении зависимого положения Руси от Орды в середине XIII века. Во Владимирском княжестве закрепилась династия Ярославичей (потомки Ярослава Всеволодовича); в Рязанском — Ингваричей; в Смоленском — потомков Давыда Ростиславича; в Черниговском, а с конца XIII века Брянском — Михайловичей; в Галицко-Волынской Руси — династия Романовичей. Такое положение сохранялось на протяжении всего периода зависимости Руси от Орды. Нам не известны случаи, когда какой-либо представитель этих династий занял бы великокняжеский престол в княжестве, где правила другая династия. Более того, не известны случаи вокняжения в уделе княжества с другой династией без санкции на таковые действия ханской власти [247] Показательны в этом плане княжеские съезды, проходившие под эгидой верховной ордынской власти. Как правило, в них принимали участие представители одного рода. . Таким образом, на территории завоеванных земель была установлена система владычества, подобная ордынской. Права на княжеские владения получили княжеские роды, основателями которых были князья, первыми признавшие власть Орды над своими землями.

О закреплении монголами передачи власти по родовому принципу в Грузии, первоначально входившей в Джучиев Улус, повествует Киракос Гандзакеци [248] Киракос Гандзакеци . История Армении. С. 195; см. также: Цулая Г. В. Анонимный грузинский «Хронограф»… С. 201. . Он же отмечает включение в состав монголо-татарской элиты правителей Армении: монгольский полководец Чармагун «велел ему (атабеку Авагу. — Ю. С .) сесть ниже всех вельмож, сидевших при нем… Назавтра он посадил [Авага] выше многих вельмож. И так изо дня в день он оказывал ему больше почестей, пока не посадил его вместе с вельможами по рождению» [249] Там же. С. 164, 165. .

Родовой принцип распространялся в Джучиевом Улусе на все слои аристократии — как кочевой, так и не кочевой. Попытки перейти в XIV веке к династическому принципу наследования высшей (ханской) власти (Узбек — Динибек; Джанибек — Бердибек) не достигли успеха [250] Миргалиев И. М. Проблема престолонаследия… С. 348; Селезнёв Ю. В . Наследование власти в Орде в середине XIV столетия на примере жизни хана Джанибека… С. 6–9. .

Ордынская традиция наследования верховной власти подразумевала, по словам Г. А. Федорова-Давыдова, «особый порядок престолонаследия, при котором наследником являлся не сын, а брат или дядя или другой представитель правящего рода, который оказывался по утвердившимся в данном обществе обычаям старшим и имеющим наибольшие права». Данный порядок, «сопровождавшийся выборами правителя на совещаниях членов правящего рода — курултае, не давал возможности одной какой-либо ветви этого рода закрепиться у власти и создавал подобие некоего единства всего правящего дома как воплощение единства территории всего государства» [251] Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. С. 68. .

Однако тенденция наследования старшим в роду постоянно сталкивалась с тенденцией передачи власти от отца к сыну [252] Там же. С. 68–74. . Наиболее явные предпосылки к этому сложились после принятия ханом Узбеком ислама как государственной религии. В первую очередь это было связано со сломом той системы, которую создал Чингиз-хан. Надо отметить, что ордынская, в первую очередь кочевая, аристократия сопротивлялась исламизации — явно и тайно. Тем не менее исследователи фиксируют на рубеже XIII–ХIV веков «переход от старинной системы исчисления старшинства и прав на ханский престол к укреплению единой династической линии одной ветви царевичей в ущерб курултаю и всему роду Вату» [253] Там же. С. 104. . И уже «после Узбека… права сына, прямого наследника хана, получили общее признание» [254] Там же. С. 106. . Таким образом, наследником хана Узбека был объявлен его старший сын Динибек (Тинибек), что должно было стать основой новой традиции престолонаследия.