Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Конечно, это утверждение (Сталина или Джиласа?) не соответствует истине: из тюрем (равно как из колоний и лагерей) выпустили далеко не всех. Но всё же уголовников в армейских рядах было достаточно. Мы приводили данные о том, что за годы войны в Красную Армию из ГУЛАГа влилось более миллиона человек. Но к ним необходимо добавить огромное количество уголовников, которые были мобилизованы, находясь на свободе, однако оставаясь всё теми же блатарями, уркаганами.

И это не всё. Был ещё один «железный поток» преступников, хлынувший на передовую. В Уголовном кодексе РСФСР имелось примечание 2 к статье 28, которое предусматривало на время военных действий отсрочку исполнения приговора, вынесенного военнослужащим, — с направлением осуждённых в действующую армию. Уже через полгода после начала войны советская Фемида решила распространить подобную отсрочку вообще на всех призывников или военнообязанных, приговорённых к лишению свободы. По указанию Верховного суда СССР от 22 января 1942 года осуждение уголовников к лишению свободы на срок не свыше 2 лет без поражения в правах не является препятствием к призыву или мобилизации этих лиц в Красную Армию. Суды могли приостанавливать исполнение приговора до возвращения осуждённого. И все эти люди отправлялись в обычные части регулярной армии! Заметим, что по ряду уголовных статей УК РСФСР сроки назначались небольшие, так что впервые попавшийся «на кармане» или на квартирной краже урка получал не более двух лет.

Затем постановлением от 25 июля 1943 года пленум Верховного суда СССР распространяет отсрочку приговора… на лиц, осуждённых к лишению свободы независимо от срока (если наказание не предусматривает поражения в правах)! Любой убийца, вор, грабитель, мошенник, согласно этому постановлению, мог быть направлен не за «колючку», а прямиком на фронт! Исключение делалось лишь для «контрреволюционеров», бандитов и лиц, осуждённых по закону 7 августа 1932 года («семь восьмых», или «за колоски» — постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации»).

То есть с июля 1943 года на фронт отправляли уркаганов фактически из зала суда, и уклониться они не имели возможности! Можно понять логику законодателя: профессиональные преступники всё равно в лагерях не работают, только создают проблемы. Сразу отправим эту публику на фронт в качестве пушечного мяса: повыбьют — не жалко!

Но при этом урки шли в обычную маршевую часть, в то время как военнослужащих с отсрочкой приговора решили гнать из обычных частей в штрафные! Да-да, именно так! 16 октября 1942 года заместитель наркома обороны СССР Ефим Щаденко издаёт приказ № 323 «О направлении в штрафные части военнослужащих, осуждённых военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны». В приказе отмечалось, что многие дезертиры, а также расхитители военного имущества, пьяницы, злостные нарушители воинской дисциплины и прочие неустойчивые элементы, осуждённые военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны, ведут себя недостойно: «Осуждённые попадают в запасные части и направляются в действующую армию вместе со всеми честными бойцами в составе маршевых пополнений. Нередко эти люди, находясь в запасных частях, а также по пути следования на фронт ведут разлагающую работу, а прибыв на место, растворяются в общей массе, и многие из них скрывают свою судимость. Таким образом, судебный приговор не достигает цели, подрывает авторитет суда и, по существу, наносится вред войсковым частям, куда эти люди прибывают».

Доводы поражают несуразностью. Возникают большие сомнения по поводу того, что люди, осуждённые военным трибуналом, направляясь в действующую армию, «ведут разлагающую работу». Зная обстановку в то время, особенно в районе боевых действий, такое утверждение можно рассматривать как бредовое. Тем более несколькими строками ниже заявлено, что такие бойцы стремятся «раствориться в общей массе». Довольно странный способ «раствориться» — «вести разлагающую работу»! Смысл приказа № 323 прозрачен: нужно срочно пополнить штрафные формирования — роты и батальоны советских «камикадзе». Поэтому всех «отсрочников» следовало отправлять в штрафные части.

Впрочем, через некоторое время Фемида опомнилась, и 26 января 1944 года выходит приказ № 004/0073/006/23сс «О порядке применения примечания 2 к статье 28 УК РСФСР (и соответствующих статей УК других союзных республик) и направления осуждённых в действующую армию»:

«Проверкой установлено, что судебные органы в ряде случаев необоснованно применяют отсрочку исполнения приговора с направлением осуждённых в действующую армию к лицам, осуждённым за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные преступления, а также неоднократно дезертировавшим из Красной Армии…

Вследствие этого многие осуждённые имеют возможность дезертировать и снова совершать преступления.

…Запретить судам и военным трибуналам применять примечание 2 к статье 28 УК РСФСР… к осуждённым за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные выше преступления, а также неоднократно дезертировавшим из Красной Армии.

…Лиц, признанных годными к службе в действующей армии, военкоматам принимать в местах заключения под расписку и отправлять в штрафные батальоны военных округов для последующей отправки их в штрафные части действующей армии».

Другими словами, блатарей всё равно отсылали на фронт — но уже без отсрочки приговора, непосредственно из лагерей в штрафные роты. Такая поправка не случайно появилась незадолго перед переходом Красной Армии через границу. И военное командование, и советская верхушка осознавали опасность неадекватного поведения красноармейцев на чужой территории. И не в последнюю очередь опасались именно «перегруза» блатных вояк. Ведь основная часть уголовного пополнения влилась в армейские ряды как раз к концу войны, когда советские войска перешли от оборонительных боёв к наступательным. То есть криминальная составляющая в войсках существенно повысилась, и влияние блатного элемента на преступления в Европе достаточно очевидно.

К концу 1944 года «блатной призыв» фактически сошёл на нет. Видимо, тревожная информация о преступлениях красноармейцев на занятой территории заставила прекратить пополнение действующей армии профессиональными уголовниками. Перестали брать на фронт неоднократно судимых, в том числе и отбывавших сроки за незначительные преступления — если эти преступления были рецидивными. Увы, поздновато: до окончания войны оставалось несколько месяцев…