Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Журналист и сценарист Валерия Подорожнова в очерке «Тюрьма на колёсах» так описывает «Столыпина»: «Часть вагона отведена сопровождающим: первым идет купе проводника, кухня, купе, где работает начальник, и спальня дежурных конвоиров (они меняются каждые два часа). “Зэковская” часть напоминает плацкартный вагон без боковых полок. Всего там восемь камер, две из них малой вместимости — вполовину меньше большой. Наполняемость большой камеры — до 16 человек, малой — до 6. В большой камере вторая полка откидывается и образует горизонтальный мостик посреди камеры, за счёт этого помещается больше человек».

От коридора камеры отделяются решётками, которые сами зэки называют «сеткой». И правильно, поскольку прутья переплетены ромбом, как у сетки, а не расположены квадратами, как у решётки. Так и в блатной песне:

В «тройниках» действительно часто перевозят арестантов, которых не хотят смешивать с общей массой «пассажиров»: например, «пыжей», то есть лиц, осуждённых к пожизненному наказанию. Двери в «тройниках» цельнометаллические, с окном-«кормушкой», в отличие от обычных больших камер, где двери зарешечены. В камерах «Столыпина» окон нет, окна расположены по всей длине коридора и отделены от арестантов той же самой сеткой. В каждой камере — три спальных яруса, между вторыми полками существует откидная лежанка.

Однако есть все основания считать, что «песенные» этапники катили на восток не в «столыпинских» вагонах, а в тех, что называют «телячьими». Как вспоминал в повести «Трижды рождённый» бывший узник ГУЛАГа Семён Крапивский, путешествие в «Столыпине» считалось в некотором смысле «элитным». Сами зэки такое этапирование называли «ехать по билету». Впрочем, удобства подобной перевозки были относительными. В одной из лагерных песенок пояснялось:

Что касается спецэтапов, зачастую для них использовались товарные вагоны. Между прочим, некоторые лагерники отдавали предпочтение именно «телячьему» способу, поскольку в «столыпинских» вагонах «пассажиров» выпускали на оправку всего два раза в сутки, а в товарных вагонах заключённые могли оправляться по мере надобности: для этого в полу было прорезано небольшое отверстие-параша.

Товарные вагоны были красного цвета и потому в народе назывались «краснухами». Так повелось ещё с дореволюционных времён — обозначать комфортность железнодорожных вагонов при помощи цвета. Помните, у Блока в стихотворении «На железной дороге»:

Жёлтые вагоны — первого класса, синие — второго, зелёные — третьего (самые дешёвые, предназначенные для бедноты, — те, что сейчас называют общими). Красные предназначались для перевозки грузов и скота. Крытый товарный вагон появился в 1872 году в Ковровских мастерских Московско-Нижегородской железной дороги, а затем его усовершенствовали в 1875 году. Именно этот «товарный вагон правительственного типа» был принят Министерством путей сообщения Российской империи. Вагоны этого типа (с лёгкими модернизациями) производили и в Советской Республике вплоть до 1931 года; такие «краснухи» перевозили основную массу грузов даже в Великую Отечественную войну. Железнодорожные воры сталинской эпохи, потрошившие товарные вагоны, назывались «краснушниками» [29] Времена меняются, меняется и язык, арго — не исключение. Пришла пора «новой фени», и на жаргоне «краснухой» стали называть червонное золото, а «краснушниками» — серьёзных воров, работающих только по-крупному. .

Разумеется, и в царской России, и в Советской «краснухи» предназначались не только для грузовых транспортировок: их использовали также для перевозки скота (о чём свидетельствует название) и людей. Последнее характерно в основном для описания военных действий — и не только в России, но и в других странах. Любители замечательного романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» легко вспомнят, как вольноопределяющийся Марек грозился написать на теплушке, которая повезёт солдат австро-венгерской армии на фронт:

На самом деле, как отмечает в своих комментариях к роману Сергей Солоух, в оригинале у Гашека вторая строка приведена на немецком языке — «Acht Pferde oder achtundvierzig Mann», то есть восемь лошадей и 48 человек. Марек обыграл реальную надпись, которая указывала на стандартную вместимость австрийского товарного вагона в форме — «M.T. 48 M 6 Pf», что расшифровывалось следующим образом — «Militar-Transport 48 Mann 6 Pferde». Правда, в зависимости от типа вагона количество людей менялось: «Сами цифры не были одинаковыми, как и размеры австро-венгерских вагонов, на теплушке высотой 5,5 метра писали 48 + 6, на четырёхметровом — 40 + 6, на совсем низеньком высотой всего 3,65 метра — 36 + 6. То есть при одинаковой площади пола для людей, в отличие от лошадей, можно было сделать больше ярусов нар». Любопытно, что вольноопределяющийся завысил вместимость вагонов — на две лошади.

А вот у стран Антанты надпись как раз гласила — 40 человек или 8 лошадей. Так, на французских вагонах — «Quarante homines, huit chevaux». Общество американских ветеранов Второй мировой войны так и называется: «Forty and Eight» — «сорок и восемь». Та же самая пропорция — 40 на 8 — была принята в России как дореволюционной, так и советской. Марк Галлай в повести «Жизнь Арцеулова» рассказывает об авиаконструкторе Грошеве:

«Первый не одноместный и даже не двухместный, а пятиместный планёр был по собственной инициативе построен и предъявлен уже в 1934 году на десятый коктебельский слёт конструктором Г. Грошевым.

Юмористическая стартовая газета, выпускавшаяся на слётах и оперативно откликавшаяся на всё, что происходило вокруг на земле и в воздухе, отреагировала на это событие стихами:

“Сорок человек или восемь лошадей” — такой была во время Первой мировой войны стандартная вместимость вагонов, предназначенных для перевозки кавалерии».

По идее, подобный принцип следовало соблюдать и при перевозке заключённых. Михаил Танич, бывший узник ГУЛАГа, в песне «Ту-ту» для группы «Лесоповал» так и пишет: