Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Беглецов никто не переписывал, уголовного дела не возбуждали. Не имело смысла: за побег давали три года, но почти у всех в нашем этапе были большие сроки, а при вынесении приговоров по двум или больше делам меньшие сроки поглощаются большими».

Поклонники Владимира Высоцкого, прочитав этот отрывок, сразу же вспомнят песню «Побег на рывок»:

Эта параллель неудивительна, поскольку многие песни Владимир Семёнович писал по рассказам своего товарища — Вадима Туманова, бывшего зэка…

И всё же на побег решались немногие. Но зато были многочисленные попытки связаться с родными. Дело в том, что у «телячьих» вагонов было ещё одно — может быть, и призрачное — преимущество. Мы имеем в виду так называемую «полевую почту». Нет, конечно же, не ту, солдатскую, когда с полей сражений можно слать домой заветные «треугольники». Разумеется, такая возможность для лагерников была исключена полностью. Но вот что вспоминает Евгения Гинзбург:

«— Что уж это, курева-то не разрешили? В Ярославле уж на что зверствовали, и то разрешено было, — говорит Надя Королёва, сорокалетняя работница из Ленинграда…

Со всех сторон пускаются разъяснять. Это из-за бумаги. Ведь на развёрнутых мундштуках от папирос можно писать, а ОНИ больше всего боятся, как бы не стали писать и бросать в окошко записки».

Да, именно такая полевая почта и действовала: письмо сквозь зарешеченное оконце прямо в поле, на волю! Авось долетит…

То же самое встречаем и у Туманова: «Устроившись на нарах или на полу, осуждённые слюнявили карандаши, писали письма, складывали треугольником и на остановках, подсаживая друг друга на плечи, просовывали их в ячейку оконной решётки. Может, кто подберёт и бросит в почтовый ящик». Василий Гроссман утверждал даже, что не все попытки были напрасными: «А кто опишет отчаяние этого движения… письма, выбрасываемые из тьмы теплушек в тьму великого степного почтового ящика, и ведь доходили!»

Кто знает: возможно, в этих письмах зэки цитировали уже известный лагерный романс-танго: «Не печалься, любимая»…

Ещё один важный вопрос: что за трассу проложили песенные зэки «в подарок рабочему классу»? Вообще из текста неясно, сколько лет эту самую трассу прокладывали. В разных версиях указаны различные временные отрезки: «за пять лет трудовых лагерей», «за семь лет трудовых лагерей», «десять лет трудовых лагерей» (или, как пела Кира Смирнова в передаче «В нашу гавань заходили корабли», — «за червонец трудов-лагерей») и даже «двадцать лет трудовых лагерей». Но нам важна не столько продолжительность работ, сколько их география.

И здесь безвестные сочинители «Спецэтапа» предлагают два варианта.

Первый, по «емельяновской» версии, отсылает нас на Колыму:

Колымская трасса — это действительно грандиозная дорога жизни длиной 1042 километра, которая пролегла от Магадана до Усть-Неры, от берега Охотского моря до Якутии через тайгу и вечную мерзлоту Магаданского края, соединив две крупнейшие реки региона — Колыму и Индигирку. На своём протяжении автодорога пересекает десять перевалов высотой до тысячи метров. Колымская трасса обеспечивает всем необходимым прииски, рудники, угольные шахты, являясь со своими ответвлениями (например, Тенькинская трасса протяжённостью 474 километра) как бы кровеносной системой громадного организма.

Необходимость трансколымской магистрали возникла в начале 1930-х годов. В недрах края геологи открыли золото, олово, серебро, каменный уголь, но вот добраться туда, а главное — доставить эти богатства из таёжных глубин к морю и затем на «материк» без надёжной дороги не представлялось возможным. Юрий Билибин, начальник первой колымской экспедиции 1928 года, писал: «Пятьсот километров, отделяющих Колыму от Нагаева, были непреодолимым препятствием для снабжения. Это обстоятельство пагубно отражалось на развитии Колымы… За две зимы — 1931/32 г. и 1932/33 г. — в транспорте, обслуживавшем снабжение приисков, пало свыше 2000 коней».

Есть сведения о том, что поначалу планировалась прокладка железнодорожной магистрали, однако остановились на более реалистичном проекте автомобильной трассы: геологические исследования показали полную бесперспективность строительства рельсовых путей. Даже обычную грунтовку приходилось вести, сообразуясь с рельефом местности, чтобы сократить затраты и быстрее сдать дорогу в эксплуатацию, а затем уже довести работы до ума. Поэтому Колымская трасса отличается извилистостью, множеством криволинейных участков. Сооружение её первого отрезка началось уже в 1931 году. Всего год потребовался для прокладки дороги облегчённого типа протяжённостью 200 километров — и это почти без всякой техники, в основном — кайло, лопата, тачка. Если быть точными, то зимой 1931 года в бухту Нагаево доставили десять новеньких грузовиков марки АМО-3 и несколько гусеничных тракторов «Коммунар». Бывший водитель Дальстроя А. Кальницкий вспоминал, что в конце 1932 года также в Нагаево доставили семьдесят автомашин Нижегородского автозавода — знаменитые полуторки. Первые машины шли с деревянными кабинами. Температура внутри была почти такой же, что и снаружи, так что стекла не замерзали даже при пятидесятиградусном морозе. Морозостойкой резины не было, поэтому камеры разбивались на мелкие кусочки, а шины осыпались до самого корда. Первые перевозки по трассе начались в январе 1933 года, но пока — исключительно по зимней дороге. Как только снег начинал сходить, путь для автотранспорта становился практически непроходимым. Тогда в дело вступали трактора. Они буксиром тащили грузовики до бухты Нагаево в связке по пять-шесть машин.

Полноценный отрезок трассы от Нагаево до Атки был сдан в эксплуатацию в августе 1935 года, осенью 1936-го строители дошли до посёлка Сусуман, в 1938-м сдаётся дорога Магадан — Ягодный (542 километра), в 1939-м — отрезок Ягодный — Бёрёлёх (104 километра). Весь участок от Нагаева до Кадыкчана длиною 739 километров был построен за 10 лет.

Итак, согласно первой версии, в песне «Не печалься, любимая» речь идёт о Колымской трассе. Однако могут возникнуть возражения. Ведь речь вроде бы идёт о довоенном строительстве. Между тем лагерная песня основой имеет танго «Я тоскую по Родине», созданное не ранее 1944 года! Однако на самом деле прокладка трассы Магадан — Усть-Нера продолжалась до 1953 года. Так что в данном случае права даже строка «Двадцать лет трудовых лагерей подарил я рабочему классу»…