Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

Это случилось несколькими часами позже, в чистый четверг 1968 года, около половины пятого пополудни: 23-летний ремесленник Йозеф Бахман, поклонник Гитлера и избиратель Национально-демократической партии, подстерег Дучке прямо на улице и с близкого расстояния несколько раз выстрелил в него из пистолета. Несколько пуль попало Дучке в мозг. В кармане у Бахмана обнаружили экземпляр газеты «Дойче националь-цайтунг», опубликованной пресловутым издателем Герхардом Фреем, с заголовком «Немедленно остановите Дучке». «Меня охватила ненависть, я был взбешен», — такое объяснение дал покушавшийся судье. Якобы он считал Дучке коммунистом. «Он не выносил молодых людей с длинными волосами», — пыталась потом объяснить поступок сына перед работающей телекамерой мать Бахмана. Левые силы главным виновником покушения считали Акселя Шпрингера, газеты которого в течение нескольких месяцев вели кампанию против Дучке.

Вольф Бирман написал стихотворение «Три пули в Руди Дучке». «Мы точно видели, кто выстрелил… Не человек с «пушкой», сбитый с толку пацан…

Федеральный канцлер Курт Георг Кизингер, которого часть средств массовой информации также взяла на прицел за его членство в НСДАП, через несколько часов после преступления отправил Гретхен Дучке пожелания выздоровления: «Какие бы различия политических взглядов ни разделяли нас, немцев, в нашей стране не должно быть так, чтобы разногласия во мнениях решались с помощью грубой и преступной силы. От всего сердца надеюсь, что ваш муж полностью поправится после ран». Примирительная телеграмма была тотчас разорвана.

Покушение на Дучке вызвало во время последовавших крупных демонстраций насильственные эксцессы против фирм издательства «Аксель Шпрингер». При этом в Мюнхене погибли два человека. «Мы никогда в достаточной мере не анализировали, почему Бахман стрелял в меня в апреле 1968 г.», — записал Дучке в 1974 г. во время своего длительного отпуска для лечения, когда ему, как ребенку, приходилось заново учиться говорить и думать.

«После покушения Руди боялся быть революционером».

Сам Дучке считал возможным заговор. Обреченный на бездеятельность революционер писал для себя подробный дневник. То и дело возникает предложение, которое Дучке, полный мрачных предчувствий, применял к себе, выражение, принадлежащее Евгению Левину, члену Мюнхенской советской республики, незадолго перед тем, как он был казнен в 1919 г. реакционными солдатами добровольческого корпуса: «Мы, коммунисты, — покойники в отпуске».

После многочисленных тяжелых операций и лечения в швейцарском санатории Дучке принял для себя и своей семьи приглашение одного немецкого друга пожить в его итальянской вилле. «Распорядок дня как в отпуске у добропорядочного буржуа», — издевался журнал «Штерн», репортеры которого разыскали семью в Албанских горах недалеко от Рима: «Регулярные трапезы, игры на лужайке, настольный теннис и работа над докторской диссертацией». Свора корреспондентов следовала за светилом левого движения повсюду, осаждала места его проживания. Для Дучке и его семьи началась многолетняя одиссея. Ни одна страна не хотела принимать усталого агитатора, даже США, хотя жена Дучке была американской гражданкой. Измотанные расовыми волнениями США видели в «красном Рудольфе» опасность для общественного порядка. Бельгия после двухнедельного пребывания объявила его «персоной нон грата». Великобритания разрешила выздоравливающему въезд для неврологического обследования, однако по истечении краткосрочной визы снова выслала семью. Лондон опять разрешил въезд при условии, что он не будет заниматься в Англии политической деятельностью. Это было обязательство, на котором политизированный человек вроде Дучке мог сорваться.

С самого начала Дучке чувствовал, что в Великобритании за ним следят. В своем дневнике он жаловался на письма, которые не доходят до адресатов, предполагал происки «тайной полиции». Летом 1969 г. он на пароме поехал в Кале, чтобы там тайно встретиться с Бахманом Нирумандом, оппозиционным персидским писателем и известным противником НАТО. Однако конспиративная встреча не состоялась. Французская пограничная полиция задержала шустрого студенческого экс-лидера и посадила его на ближайшее судно, идущее обратно в Англию.

Короткий визит в Кале, а также контакты с предполагаемыми «подрывными группами» нашли отражение в материалах западных спецслужб. Британское министерство внутренних дел снова отказалось продлить визу семейству Дучке. Тот подал апелляционную жалобу. Он получил авторитетную поддержку от Эриха Фрида в Англии и федерального президента Густава Хайнемана в Германии. Дучке якобы создает опасность для общественной безопасности в Англии, хочет совершить переворот, гласил упрек британской комиссии, перед которой он пытался доказать свою безобидность. «Начался мой первый маленький публичный бой после покушения», — с едва скрываемым удовлетворением отметил Дучке в своем дневнике. Но это было состязание с неравными средствами. Это значит, что американская секретная служба ЦРУ своим досье о контактах Дучке с крупными левыми деятелями, в том числе о переписке с Хорстом Малером, видимо, посодействовала британцам в принятии решения. Далее из досье ЦРУ следует, что Дучке вопреки договоренности принимал в Англии немецких, американских и чилийских «революционеров». Британцы устроили короткий процесс. В конце 1970 г. Дучке растерянно записал в своем дневнике: «Все-таки случилось, эти свиньи нас вышвыривают». Семье, которая тем временем увеличилась до четырех человек, в начале 1971 г. пришлось паковать чемоданы. В этот трудный момент Дания предложила изгнанникам убежище. Отныне датский город Орхус станет новой родиной Дучке до его ранней смерти.

Внешне жизнь Дучке пришла в норму. Работая преподавателем в университете Орхуса, он писал докторскую диссертацию. Он неоднократно ездил в ФРГ, чтобы немного «обнюхаться». Однако в политических буднях Федеративной Республики о нем давно забыли. Некоторые из тех, кого знал Дучке, превратились за это время в террористов [7] Имеется в виду, очевидно, «Германская Красная Армия» — леворадикальное молодежное формирование. и ушли в подполье. Лишь однажды бывший возмутитель спокойствия попал в заголовки западногерманской прессы, когда в 1974 г. он появился у могилы боевика Хольгера Майнса и, подняв сжатую в кулак руку, произнес, предвещая беду: «Хольгер, борьба продолжается». Как с удовлетворением записал Дучке, он на короткое время снова оказался «в гуще событий», тогда как пресса по испытанному образцу обрушилась на него.