Майкл Ходарковский - Степные рубежи России

Растущее влияние Тевкелева на Абулхаира и Букенбая вызвало немалое беспокойство среди других знатных казахов. Они угрожали Букенбаю и отказывались вернуть русских пленников без выкупа. На встрече мухтаров, выступавших против российского сюзеренитета, некоторые предложили убить Тевкелева, поскольку он знает, где находятся их пастбища, и угрожали убить Абулхаира, если он позволит Тевкелеву бежать. Другие представители оппозиции были более осторожны, считая, что русская армия может в отместку разгромить их и заставить покинуть свои пастбища. Но, даже несмотря на это, некоторые продолжали настаивать на смерти Тевкелева, указывая, что хивинский хан уничтожил князя Бековича-Черкасского со всем его войском в 1717 году и остался безнаказанным. В конце концов, более умеренные одержали верх, и план убийства был отвергнут. Абулхаир мог лишь беспомощно объяснять Тевкелеву, что «понеже киргис-кайсайцкой народ, волной и дикой, [он] не может их унять» [446] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 33. С. 62–67, 79, 81. .

Оппозиция хану и его пророссийской политике получила дополнительную поддержку, когда калмыцкий тайши Доржи Назар, чьи пастбища находились вдоль реки Яик, поблизости от казахов, предложил соединить силы и вместе нападать на русские города. Калмыки тоже раскололись на сторонников и противников России, когда российское правительство решило поддержать калмыцкого хана Церен-Дондука, в результате чего Доржи Назар и другие тайши оказались в оппозиции.

Еще больше казахи укрепились в своих сомнениях по поводу отношений хана с Россией после вестей об успешных набегах башкир на казахов соседнего Среднего жуза. Это стало дополнительным доказательством того, что покровительство России ничего не стоит, потому что российское правительство, несмотря на все свои обещания, не может контролировать башкир и останавливать их набеги. Тевкелеву снова стали угрожать, и Абулхаир решил побыстрее отпустить его в Россию, сообщив, что не возражает против строительства русской крепости на реке Орь. Он сказал, что сможет заманить туда своих мухтаров обещаниями подарков, а затем их схватит и пошлет в Москву или казнит. Успокоившись по поводу лояльности хана, Тевкелев тайно отбыл в Уфу [447] Там же. С. 73–85. .

Дипломатическая миссия Тевкелева к казахам Малой Орды стала примером классической дилеммы, стоявшей перед российским правительством в степном пограничье. Было нетрудно настаивать на статусе кочевых народов как подданных империи. Но тем самым правительство брало на себя обязательство защищать их, в особенности от других народов, которых оно тоже называло своими подданными. Легче было сказать, чем сделать, – открытость пограничья и мобильность кочевников мешали властям эффективно контролировать ситуацию. Эта неспособность помешать взаимным набегам своих как бы подданных подрывала доверие к российским властям и заставляла кочевые народы искать другие союзы, не всегда отвечавшие интересам России.

По возвращении в Россию Тевкелев изложил Коллегии иностранных дел свое мнение о том, как лучше укрепить российские интересы среди казахов. Он подчеркнул, что для того, чтобы подружиться с казахами, необходимы щедрые дары как хану, так и мухтарам. Правительство должно построить крепость на реке Орь, заявив, что делает это по просьбе Абулхаира. Новая крепость будет иметь ряд преимуществ перед Астраханью и станет незаменимой в укреплении торговли с городами Средней Азии, а казахам можно будет платить за охрану проходящих караванов. Поскольку казахская знать отказалась предоставить заложников, правительству следует создать в крепости казахское судебное учреждение, в котором каждый клан будет представлен одним мухтаром, а все мухтары вместе будут «политичными аманатами». Кроме того, крепость позволит выдвинуть в Степь российские войска, а также закрыть казахам доступ к летним пастбищам, если они будут совершать набеги на российское пограничье.

Демонстрируя исключительную проницательность и прагматизм, Тевкелев объяснил, что Абулхаир решил покориться России не по доброй воле и его нельзя считать надежным подданным. Хан оказался вынужден пойти на этот шаг, потерпев множество поражений в войнах с ойратами и желая сделать свою власть над казахами абсолютной. Кроме того, он предупреждал, что казахи, калмыки и башкиры – необузданные и не заслуживающие доверия народы, но, если один из них взбунтуется, можно использовать два других для разгрома мятежников, не задействуя российские войска. Записка Тевкелева, составленная в 1733 году, легла в основу колониальной политики России в регионе. Она сочетала экономические стимулы, торговые интересы, политическое и военное давление, что позволяло правительству достичь своих целей: умиротворить казахов и расширить имперское пограничье вглубь Азии [448] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 40. С. 95–96; № 43. С. 99–101. .

Годом позже, выполняя рекомендации Тевкелева, власти назначили чиновника Ивана Кирилова руководить Оренбургской экспедицией и поручили ему планировку и строительство крепости Оренбург. Наряду с Сибирской и Камчатской экспедициями, предпринятыми незадолго до этого, Оренбургская экспедиция должна была стать проектом «великой и бессмертной не токмо славы, но и к расширению империи и ее неисчерпаемому богатству». В марте 1734 года, изучив вопрос, Кирилов подал записку, куда более подробную, всестороннюю и детально проработанную, чем та, что исходила от Тевкелева. Ее название гласило: «Проект обер-секретаря Ивана Кирилова об удержании в русском подданстве киргиз [казахов] и способах управления ими» [449] Материалы по истории России: Сборник указов и других документов, касающихся управления и устройства Оренбургского края: В 2 т. / Сост. А. И. Добромыслов. Оренбург: Тип. Сачкова, 1900. Т. 1. 1734 год. С. 1–50. Хронология первых двух десятилетий истории Оренбурга, а также география региона изложены в: Рычков П. И. История Оренбургская (1730–1750). Оренбург, 1896; Он же. Топография Оренбургской губернии // Оренбургские степи в трудах П. И. Рычкова, Э. А. Эверсманна, С. С. Неустроева. М.: Изд-во географической литературы, 1949. С. 41–204. Элтон С. Доннелли обсуждает основание Оренбурга и его влияние на башкир в кн.: Donnelly A. S. The Russian Conquest of Bashkiria, 1552–1740: A Case Study in Imperialism. New Haven: Yale University Press, 1968. Впрочем, нижеизложенный сюжет не соответствует ни содержанию книги Доннелли, ни его интерпретациям. .

Кирилов подчеркивал стратегическую важность планируемой крепости, местонахождение которой – «самая средина между башкирцами и киргиз-кайсацкою ордою, и разделит калмык волжских вдаль от башкирского согласия, к калмыкам же Контайшиным [ойратам] присоседимся». Кроме того, ожидалось, что она предотвратит казахские набеги на Казанскую землю и против башкир. Но Оренбург был призван играть куда более важную роль, чем просто средство контроля над кочевыми народами и защиты южного пограничья России. Он должен был стать воротами на Восток, открывающими путь для изобильной торговли с Азией, с ее бесконечными природными ресурсами.