Майкл Ходарковский - Степные рубежи России

Сравнивая российскую экспансию в Азии с испанским открытием Америки, Кирилов убеждал власти не жалеть сил на завоевание Средней Азии. Ведь если Россия будет колебаться, она может потерять регион, который захватят воинственные ойраты, или знакомые с его богатствами персы, или даже голландцы, уже обосновавшиеся в Ост-Индии. Подобно испанцам и португальцам, везущим богатства из Америки, Россия могла бы воспользоваться богатствами региона: свинец, соль, золото, серебро, рубины, ляпис-лазурь и множество других металлов и драгоценных камней. Кирилов нарисовал грандиозную картину того, как в Оренбург будут приходить караваны с экзотическими товарами из Хивы, Бухары и Индии, а бухарские, индийские, армянские и даже европейские купцы будут приезжать торговать. Если Петербург известен как окно на Запад, то Оренбург, думал Кирилов, станет окном России на Восток [450] Материалы по истории России. С. 1, 19, 37–49. .

1 мая 1734 года проект начал становиться реальностью: императрица Анна Иоанновна одобрила план и приказала выделить Кирилову все необходимые для реализации его идей средства. Вышла целая серия указов: главы фабрик в Екатеринбурге должны были держать наготове пушки, снаряды и строительные инструменты, уфимскому губернатору надлежало отправить строительные бригады, а астраханскому – войска. Императрица лично послала Кирилову тайные инструкции, позволяя ему манипулировать башкирами, казахами, ойратами и хивинцами и играть на их противоречиях [451] Материалы по истории России. С. 50–56; Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 51. С. 115–116. .

Колонизация Среднего Поволжья и южных предгорий Урала не прекращалась с середины XVI века. Строительство Оренбурга должно было укрепить растущее российское присутствие в регионе, но вместе с тем оно знаменовало качественно новую колонизацию, ускоренную и куда более агрессивную. В 1730–1731 годах серия новых крепостей составила Ново-Закамскую укрепленную линию, отделявшую башкир от Казани. Оренбург, как и другие новые крепости и промышленные города в регионе, строился на башкирской земле и руками башкир. На защиту Оренбурга нужно было мобилизовать 20 тысяч башкирских тарханов (мелких дворян, служивших на военной службе вместо выплаты ясака), а на работу – 20 тысяч тептерей и бобылей (зарегистрированных и незарегистрированных мигрантов – татар, чувашей и марийцев), работающих на башкирской земле, поскольку «однако же дешевле и удобнее русских крестьян все работы отправят». После строительства Оренбурга в 1736 году новая укрепленная линия вдоль реки Самары, соединившая крепости Самару и Оренбург, отрезала башкир от южных степей. Башкиры, потерявшие выход к Казанской земле на севере и к степи на юге и постепенно оказывавшиеся во все более плотном окружении русских войск и колонистов, не раз восставали в XVIII столетии [452] Материалы по истории России. С. 20–21; Материалы по истории Башкирской АССР. Т. 1: Башкирские восстания в XVII и первой половине XVIII веков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С. 56–57; Donnelly A. S. The Russian Conquest of Bashkiria. Р. 82–95. Чтобы избежать опасности появления «умного вора, как Стенька Разин» среди башкир, генерал Румянцев, командующий войсками в регионе, рекомендовал в 1736 году набор драконовских мер с целью сломать бунтарский дух башкир. В том числе он советовал запретить браки среди башкир без дозволения казанского губернатора и установить налог в одну лошадь со свадьбы, если дозволение губернатора будет получено; см.: РГАДА. Ф. 248. Оп. 126. Дела и приговоры Правительствующего Сената по Оренбургской губернии. Д. 135. Л. 77–90. .

Если башкиры справедливо видели в строительстве Оренбурга еще один шаг к тому, чтобы их окружить и сделать частью Российской империи, казахские ханы приветствовали его. Для них российское присутствие означало возросшую безопасность от набегов ойратов и башкир, возможность более активной торговли и, что было особенно важно, повышение их собственной власти над казахами. В письме Тевкелеву, который был теперь полковником и состоял при Оренбургской экспедиции, хан Среднего жуза Кучук предлагал свою помощь против мятежных башкир в обмен на поддержку России, чтобы получилось, что «башкирцы будут бояться генерала да мурзы [Тевкелева], а наши казаки будут бояться от ханов своих» [453] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 59. С. 123. . В 1736 году, подстрекаемые Кириловым, казахи Младшего и Среднего жузов вторглись в башкирские земли, убив и взяв в плен множество башкир в Сибирском и Ногайском уездах.

Если строительство Оренбурга позволило правительству достигнуть некоторых поставленных военных целей, а также использовать казахов для наведения порядка в регионе, в плане развития торговли ожидания не оправдались. Как-то раз купцы из Бухары, Туркестана, Ташкента и Худжанда прибыли в Оренбург только для того, чтобы обнаружить, что русских купцов там еще нет. За этим последовал классический пример государственного вмешательства в торговлю: российские власти решили поощрить казахов торговать в Оренбурге, запретив им торговлю с яицкими казаками, потому что «ежели на Яике торговать допустить, то в Оренбурге российским купцам в их купечестве может причиниться помешательство». А на случай, если запрет на казахов не подействует, власти приказали повысить в Яицком городке цены на русские товары и понизить на казахские и продавать казахам лишь ограниченное количество зерна по более высоким ценам [454] Там же. № 61–62. С. 125–126; № 68. С. 132. .

Хотя казахские ханы поддерживали российское присутствие в регионе, реальность не соответствовала ожиданиям обеих сторон. Русские требовали, чтобы добыча, захваченная в набегах казахов на проходящие мимо караваны или пограничные селения, возвращалась; чтобы башкирских беглецов, прячущихся среди казахов, захватывали и выдавали России; чтобы русских, татарских и калмыцких пленников освобождали. В ответ на эти требования Абулхаир в очередной раз жаловался на свою беспомощность: «Здесь не как у вас в Руссии, приказов моих не слушают».

Стремясь укрепить свою власть над казахами, Абулхаир просил у властей отправки войск, которые находились бы под его командованием, а также строительства крепости на Сырдарье; лишь тогда он сможет вселить страх в казахов и выполнить просьбы русских. Абулхаир не лгал: многие казахи относились к нему и его русским друзьям враждебно. В 1740 году, ограбив и избив русских послов, направлявшихся в Хиву, главарь казахского отряда резко заявил русским, что «в подданстве-де е. и. в. обретается один Абулхаир-хан, чего ради письма своего в Россию отдал и за то подарки получает, а мы-де не в подданстве» [455] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 75–76. С. 175–177. .