Майкл Ходарковский - Степные рубежи России

Абулхаир, вынужденный реагировать на требования русских и ойратов, а также антироссийски настроенной казахской знати, вновь решил поставить на Россию и попросил о защите. Он объяснил, что мухтары хотят, чтобы он откочевал от российского пограничья, а если он откажется, они свергнут его. Некоторые из них планировали силой прорваться через волжские пастбища калмыков и присоединиться к ногайцам на Кубани. Другие предлагали вернуться на Сырдарью, выдать заложников ойратам и заключить мир с каракалпаками, тем самым объединив силы с ойратами и каракалпаками против России. Абулхаир предупредил, что, если русские его не защитят, ему придется бежать на Кубань, где его ждут с распростертыми объятиями [462] Там же. № 88. С. 211–212. .

Но российское правительство было в большей степени обеспокоено возможностью ойратского нападения на казахов, чем внутренними раздорами среди них. Новый оренбургский губернатор, Иван Неплюев, сообщил начальству, что, если ойраты нападут, русские войска должны защищать «новоподданных киргиз-кайсацких народов». Неплюев предупредил и о рисках, связанных с такой политикой, описав один вариант неблагоприятного развития событий в том случае, если казахи обратятся в бегство и попросят убежища в Оренбурге и Яицком городке. Если им дозволено будет войти, ойраты, располагающие большой армией с артиллерией, могут попытаться напасть на крепости и прорваться через укрепленные линии. По этой причине Неплюев попросил, чтобы три полка, предназначенные для защиты Астрахани от возможного нападения Надир-шаха, оставались на своих местах – в Казани, Уфе и Шешминске. Сенат одобрил эти рекомендации [463] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 84. С. 197; № 85. С. 198–200. .

В то же самое время русские послы были направлены к Абулхаиру с тем, чтобы он подписал еще одну клятву в верности, и к ойратам, чтобы сообщить им, что казахи Младшего и Среднего жузов, а также каракалпаки нижней Сырдарьи – подданные России. В личном письме хану ойратов Галдан-Цэрэну Неплюев изложил точку зрения своего правительства: Абулхаир уже долгие годы находился под российским покровительством, когда в 1731 году поклялся в верности ее величеству императрице, а спустя два года хан Среднего жуза Абдул Мухаммед (Абдул Мамет) последовал его примеру.

В ходе последующих переговоров ойраты объяснили свои претензии к казахам, сообщив, что казахи грабили караваны, которые хан ойратов посылал к калмыкам, в Россию, Бухару и Ургенч, а также ходили в набеги на ойратов, когда те воевали с Китаем. Теперь казахи просили мира и обещали выдать заложников. Когда Неплюев снова заявил, что казахи – русские подданные, ойраты ответили, что казахам нельзя доверять, если они не предоставят заложников из своего числа, и что, в конце концов, это внутреннее дело ойратов и казахов [464] Там же. № 93–96. С. 220–237; Международные отношения в Центральной Азии: XVII–XVIII вв. Документы и материалы. Т. 1. № 125. С. 304–305. .

Утверждая свой сюзеренитет над казахами, Россия неизбежно оказывалась в противостоянии с соперниками казахов. Заявляя, что казахи – русские подданные, и тем самым беря на себя ответственность за их действия, правительство на самом деле не могло контролировать казахов и останавливать их набеги на русское пограничье, не говоря уж об их нападениях на других кочевников. Российские претензии на сюзеренитет были довольно бесполезны для разрешения традиционного конфликта двух кочевых народов.

Перед властями продолжала стоять традиционная дилемма: как укрепить власть России над казахами, не сделав при этом казахских ханов чрезмерно могущественными? Желание Абулхаира использовать русскую помощь для обретения абсолютной власти над казахами было очевидным. Активнее, чем когда-либо, стараясь убедить Неплюева в своей готовности служить и российским интересам, Абулхаир рассказал ему старую ногайскую пословицу: «Которая-де змея имеет одну голову, а хотя многие хвосты, то-де за головою все хвосты в нору легко проходят, а буде многое число голов, а хвост хотя и один, то-де в том затруднение». Неплюев не был впечатлен. Он сообщил, что Абулхаир заинтересован лишь в том, чтобы получить от России побольше подарков, а также использовать Россию в своих интригах против других казахских соперников. Осведомители рассказали, что как-то раз, навещая казахов Среднего жуза, Абулхаир хвастался, что Россия послушна его воле [465] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 96. С. 237–248; № 98. С. 254–258; № 108. С. 276–281. .

Получив от императрицы все необходимые полномочия, чтобы любой ценой сохранить казахские жузы в российском подданстве, Неплюев решил усилить свой контроль над казахами. Строительство Оренбургской укрепленной линии было ускорено. Абулхаир просил дозволения перебраться на лучшие пастбища, находившиеся с другой стороны Яика, но «на то ему отказано с представлением, что на той стороне луга потребны на регулярные и нерегулярные команды [для регулярных и нерегулярных войск]», а также потому, что это могло привести к новым ссорам с яицкими казаками и калмыками. Вместо этого хану предлагалось пасти свои стада поблизости от русских крепостей в верхнем течении Яика, где его могли снабдить зерном в течение зимы. Не позволили ему и обменять своего сына, находящегося в России, на другого, поскольку сын, предложенный им в обмен, был менее ценным, будучи рожден наложницей-калмычкой, а не законной женой. В тайном докладе Неплюев объяснил, что считает взятие в заложники старшего сына хана лучшим способом гарантировать верность казахов [466] Казахско-русские отношения в XVI–XVIII вв. № 96. С. 248, 250; № 104. С. 268; № 106. С. 273–275; № 108. С. 276. .

Российская политика неизбежно влекла за собой утрату независимости казахов, и это было теперь ясно даже тем казахским ханам, которые готовы были до некоторой степени быть лояльными по отношению к России. Первым против российской политики восстал Абдул Мухаммед, хан Среднего жуза. Когда стало известно, что Абдул Мухаммед ведет переговоры с ойратами, Неплюев рекомендовал начальству немедленно разоблачить его как изменника и лишить титула хана, который он получил от российских властей. Абулхаир тоже был в высшей степени недоволен политикой Неплюева и подробно изложил свои претензии к нему. Он возражал против того, чтобы его сын считался заложником, поскольку «сына своего в Россию отдал не в аманаты, но послан был послом, которого там и задержали». Абулхаир отмечал, что сам никогда не задерживал российских послов. Он жаловался, что его престиж среди казахов подорван унизительным приемом, который ему оказали в русской крепости Орск, где нескольких его спутников угостили испорченным ржаным хлебом, что привело к их смерти. Хуже того, его люди были убеждены, что его доверие к России погубит всех. Они издевались над ним, указывая, что он получил от России жалкие крохи, а один туркменский вождь, предложивший свои услуги персидскому шаху, был награжден семью городами и таким количеством подарков, что для их перевозки потребовалось сорок верблюдов. В конце концов Абулхаир с горечью уверял Неплюева, что, несмотря на то что он пережил несправедливости, а услуги его не были достойно вознаграждены, он остается верен и упорно отвергает предложения тех, кто предлагает ему уйти в Туркестан и Ташкент. Абулхаир надеялся исправить отношения, лично встретившись с Неплюевым, но на всякий случай, чтобы быть уверенным, что его слова не останутся без ответа, он направил письмо с жалобами и императрице [467] Там же. № 96. С. 248; № 105. С. 269–272; № 109. С. 281–282; № 113. С. 290–292. .