Адам Мец - Мусульманский Ренессанс

Однажды пираты, чтобы захватить одну важную персону, напали даже на весьма высокопоставленное общество, спускавшееся вниз по течению. В этой компании были везир и оба предводителя Алидов — ар-Ради и ал-Муртада. Нападавшие на так называемых брандерах (харракат) разбойники кричали: «Давай сюда мужа распутницы!» — что предоставило возможность плывшему с ними секретарю халифа изречь такую остроту: «Они, кажется, шпионили за нами, иначе откуда бы им знать, что наши жены распутницы?» [3484].

Еще больше ущерба причиняли торговому судоходству внутри страны официальные разбойники с большой дороги, и в первую голову Хамданиды в Алеппо, которые наряду со своим «рыцарством» прежде всего отличались невероятно безрассудной налоговой политикой. Самый прославленный правитель этой династии Сайф ад-Даула совершенно разорил главный внутренний порт Сирии Балис, расположенный на излучине Евфрата, установив высокие транзитные пошлины. Сообщают, что на протяжении немногих месяцев он выжал из купцов, державших там грузовые суда, полные зерна, и плоты, груженные оливковым маслом, около 1 млн. динаров [3485]. В Вавилонии дело также не обходилось без внутренних пошлин. Около 300/912 г. между Багдадом и Басрой правительство взимало пошлину в двух местах [3486], и по ночам таможенные чиновники запирали реку. «У обоих берегов Тигра стояли на причале по два счаленных между собой судна, затем поперек реки натягивали канаты, концы которых были закреплены на этих судах, чтобы ночью никто не смог пройти [3487].

В IV/X в. на Ниле царило такое оживленное судоходство, что ал-Мукаддаси на рейде Старого Каира пришел в изумление от множества судов, как стоящих на якоре, так и плывущих. «Тогда спросил меня один египтянин: „Откуда ты?“ — „Из Иерусалима!“ — „Это большой город,— сказал он,— но я уверяю тебя, господин, да укрепит тебя Аллах, если все суда, отправляющиеся отсюда в дальние страны и в родные деревни, пришли бы в Иерусалим, то они могли бы забрать с собой всех жителей, их мебель и утварь, камни и дерево их домов, так что говорили бы: Здесь некогда был город!“» [3488].

Конечный пункт непрерывного потока нильского судоходства был в то же время и конечной точкой Египта [3489]. Асуан являлся большим складом Судана, причем торговлей занимались отнюдь не проникшие в Нубию египетские арабы, ибо торговое дело никогда не было основным свойством, присущим жителям нильской долины, а нубийские купцы из Судана, которые выше порогов выгружали свои товары на берег и 12 дней везли их на верблюдах по берегу Нила [3490]. Область, расположенная на юг от 2-го катаракта, была даже строго закрыта для всех чужеземцев. Эта мера уходила своими корнями в глубь веков, вплоть до эпохи Древнего Египта.

Арабское господство оказалось не в состоянии способствовать развитию дорожного хозяйства. Будучи сами народом конным, арабы не интересовались военными дорогами и перевозкой грузов. Повозка была для них столь непривычным явлением, что при заимствовании из Индии шахмат фигура «повозки» (ратха) была не понята и превратилась в ладью (рух) [3491]. Первыми стали пользоваться повозками татары на Севере [3492]. И все же в незначительной части Аравии римская пехота проложила дороги, и от того времени остались слова «путь» (сират), употреблявшееся в религиозном значении, крайне редко встречающееся слово итер — «пешеходная тропа» и несколько милевых столбов [3493]. Понятие «правительственная дорога», так же как и название ее, было заимствовано из персидского — «царская дорога» [3494]. Была она, вероятно, как и в наши дни, то более узким, то более широким беспорядочным переплетением протоптанных тропок и проложенной колеи. Мы располагаем скудными сведениями об уходе за дорогами. Египет отпускал ежегодно 10 тыс. динаров на содержание дороги, тянувшейся по берегу Нила [3495], горный проход между Айлой и пустыней ат-Тих, который из-за крутого подъема был почти непроходим для всадника, был выровнен в III/IX в. по распоряжению Тулунида ал-Хумаравайхи, который, впрочем, вообще проявлял интерес к путям сообщения [3496]. В конце IV/X в. Сабуктегин построил на юге Афганистана дороги, по которым позднее его великий сын Махмуд вторгся в Индию [3497]. Большие масштабы получило строительство военных дорог через среднеазиатские Альпы — по распоряжению Чингисхана, который и в данном случае был подобен Наполеону. Одна из этих дорог, например, шла через ущелья Тянь-Шаня южнее Сайрамского озера. На своем протяжении она имела 48 деревянных мостов, по которым могли проехать в ряд две повозки [3498]. Однако по большей части дело ограничивалось охраной дорог, постройкой постоялых дворов или по меньшей мере заботой о снабжении дорог водой. Так, на кратчайшем пути через восточноперсидскую пустыню каждые 12-18 км (2-3 фарсаха) стояла куполообразная постройка над прудом с водой [3499]. В Армении, близ оз. Ван, Насир-и Хусрау нашел дорогу, обозначенную забитыми в землю деревянными шестами, служащими для ориентировки во время снежных буранов и тумана [3500]. В солончаковых болотах Северной Африки дорога также была отмечена вехами [3501]. Содержание заезжих дворов на пустынных дорогах шло за счет благочестивых пожертвований. Больше всего их было в религиозном Туркестане, где таких приютов для странников насчитывалось больше десяти тысяч; во многих из них нуждающийся мог получить даже корм для своего животного и пропитание для себя [3502]. Вообще, надо сказать, что Восток был несомненно более гостеприимен, чем Запад. Один крупный персидский землевладелец держал на своих землях постоялые дворы, где было по 100 и более коров, молоком от которых подкреплялись усталые путники. Персидские деревни, также выбирали джазира, который ведал делами гостеприимства внутри общины и должен был распределять иноземцев по домам жителей [3503]. На дорогах в Хузистане через каждых два фарсаха выставляли ведра с водой, причем зачастую такое ведро надо было нести издалека [3504]. В бывших христианских странах радушным гостеприимством отличались монастыри, и богатые путешественники всегда в них останавливались [3505]. Монастырь св. Иоанна близ Текрита на Тигре, а также Ба‘арба, дальше на север, имели даже свои собственные дома для обслуживания проезжающих [3506]. Только в отношении бывших персидских областей мы располагаем сведениями о наличии там в городах гостиниц; так, например, в Нишапуре имелся шабистан — «ночлежный дом», в Ширазе еще один, в то время как в Египте до Айюбидов (эпоха поздних крестовых походов) не было ни постоялых дворов, ни гостиниц [3507]. Все же в пустынных и небезопасных районах Запада о приюте и охране заботились опять-таки благотворительные учреждения, куда «стекались пожертвования со всех сторон» [3508].