Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Однако ему так и не удалось ничего добиться в Риме. Взятки не приносили ничего, кроме малопонятной помощи и еще более туманных обещаний. В конце концов, разочаровавшись в политиках, Авлет вспомнил о солдатах, и тут выбор за него сделала сама судьба. В 67 г. до н. э. на Восток прибыл Помпей, которому было поручено очистить Средиземное море от киликийских пиратов. Это назначение свидетельствовало о высочайшем доверии к нему со стороны всего римского народа, ценившего его и как солдата, и как политика. Помпей разбил марианцев в Киликии и в Африке, одержал победу над Серторием в Испании, а в Италии подавил восстание Спартака. Став консулом, он вернул трибунам полномочия, которыми они обладали издревле, и позволил представителем средних слоев населения участвовать в отправлении правосудия.

Теперь он должен был продемонстрировать свои способности в новой для себя сфере деятельности – поддержании порядка на море. Пиратство оказывало крайне негативное влияние на снабжение Рима продовольствием, а беспорядки, последовавшие за Первой Митридатовой войной, вдохнули в него новую жизнь. Участие в финансировании пиратства принимали нечистые на руку дельцы, надеявшиеся увеличить за счет этого свои доходы, а людей благородного происхождения становиться пиратами заставляла жажда приключений. Численность маленького поначалу пиратского флота со временем достигла тысячи кораблей, и каждый небольшой залив или гавань от Боспора до Киренаики стал прибежищем пиратов.

Пираты «работали» группами, выдвигаясь из Коракесиона в Киликии, ставшего их главным портом. Их налеты стали нескончаемой темой для разговоров по всему бассейну Эгейского моря, и мирные капитаны судов предпочитали оставаться в порту, а не подвергаться в море риску стать жертвой пиратов. Эти люди привыкли к опасностям, которые сулило Средиземное море, – его волнам и неблагоприятным ветрам. Но при виде пиратского судна с их «вызолоченными кормовыми мачтами, пурпурными занавесами и оправленными в серебро веслами» они испытывали ужас, причем небезосновательно, ведь каждый из капитанов, заметивших пиратский корабль, знал, что его судьба предрешена. Пираты не брали пленных. Они погружали корабельную лестницу в морскую воду и, пожелав пленникам счастливого пути, заставляли их спускаться, а затем плыть или тонуть.

Для того чтобы уничтожить этих морских вредителей, Помпей собрал флот, состоявший из 500 судов, разделил его на 13 эскадр и стал систематически очищать Средиземноморье от пиратов. Затем он отправился в Киликию, где высадился на берег, осадил Коракесион и захватил его. Помпей сумел завершить свою миссию через три месяца. Киликийские пираты больше не появлялись в Эгейском и Средиземном морях, а сам римлянин выступил против Митридата.

Новость о том, что в море снова безопасно, обрадовала жителей Александрии, почти прекративших перевозить товары морским путем. Купцы не желали платить «банкирам» огромные суммы за страховку, предпочитая, чтобы их зерно гнило на берегу. Владельцы судов также не жаждали рисковать и не выходили в море, опасаясь пиратов, из-за чего их корабли стояли без дела в порту.

К такому чудовищному состоянию дел привела ошибочная государственная политика, направленная на экономию средств. Египетский флот, численность которого сократилась до нескольких плохо снабженных, в том числе командами, трирем, больше не мог защищать торговцев, плававших в открытом море, и даже тех, кто осмеливался лишь на перевозку своих товаров вдоль берега. Данную политику можно назвать очень глупой, так как Египет стал идеальной мишенью для пиратских капитанов, которые могли спокойно вытягивать свои корабли на его безлюдные песчаные пляжи, не опасаясь при этом того, что кто-то может их побеспокоить, и оставаться там, ожидая новостей об очередном караване торговых судов. Затем они выходили в море, хватали добычу и возвращались с ней в Киликию.

Меньший энтузиазм вызвала новость о том, что сенаторы расширили полномочия Помпея на всю Азию, и горожане задумались, ограничится ли этот выдающийся римлянин, преследовавший Митридата сначала до Евфрата, а затем в обратном направлении вплоть до Черного моря, вторжением в Малую Азию. Вскоре они узнали ответ на этот вопрос. Оставив Митридата выбирать между голодом и капитуляцией, Помпей двинулся в сторону Дамаска, решив, что, вторгнувшись в Аравию, закрепит свою победу.

Египет получил долгожданную возможность, и из Александрии в Сирию отправились послы, которые должны были передать Помпею добрые пожелания и уговорить его принять в дар «венец стоимостью в четыре тысячи золотых монет». Помпей, считавший себя равным царю, принял подарок, поблагодарил посланников за теплые слова и выразил надежду на то, что впоследствии сможет увидеться с Птолемеем. Меньшее удовольствие ему доставило «золотое кольцо стоимостью в пятьсот талантов», подаренное Аристобулом, сражавшимся в тот период со своим братом Гирканом за власть над Иудеей. Этот подарок походил на взятку. Помпей мог разграбить ту или иную местность или принять что-то в знак уважения от правящего царя, но продаваться малозначительным князькам он считал ниже своего достоинства.

Правда, обстоятельства все равно вынудили римлянина вмешаться в дела Иудеи. Помпей не мог перейти Иордан до прекращения разгоревшегося там конфликта и вызвал обоих братьев в Дамаск. Ни один из них не сумел добиться какого бы то ни было значительного успеха в ходе этой войны, а прибытие группы старейшин, заявивших, будто Иудее не нужно другого правителя, кроме «первосвященника бога, которому они поклоняются», привело Помпея в некоторое замешательство. Вместо того чтобы вынести решение, он приказал всем участникам конфликта отложить спор до тех пор, пока он сам не прибудет в Иерусалим. Гиркан и старейшины согласились с этим предложением, но Аристобул проявил открытое неповиновение и укрылся в Иерусалиме. Помпей, не относившийся к числу римлян, готовых терпеть оскорбление, тотчас же двинулся в сторону этого города. Иерусалим был прекрасно укреплен – его невозможно было захватить без стенобитных орудий или вынудить сдаться после долгой осады без конницы. Первые можно было раздобыть в Тире, но Помпей никак не мог придумать, откуда взять вторую, пока Авлет не предоставил ему 8 тысяч всадников. Помпей не забыл об этом дружеском жесте и вернул Авлету долг, когда тому понадобилась помощь. Иерусалим пал. Аристобул шел в триумфальной процессии Помпея, а Иудея и Сирия стали римскими провинциями.

Тем временем над Птолемеем Авлетом нависла угроза – он мог лишиться трона. Жители Египта не простили ему ни повышения податей, ни помощи римлянам. Это мало значило для царя, гордившегося тем, что он сумел стать союзником римлян. В итоге Авлет не обращал ни малейшего внимания на злые взгляды, сверлившие его спину, и приглушенные ругательства, доносившиеся до его слуха. Если бы царь больше знал о мире, в котором жил, он не допустил бы подобной ошибки.