Филипп Сэндс - Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества

В подобной – а может быть, и в этой самой – аудитории Лаутерпахт и Лемкин изучали право. Осенью 1918 года в этом здании Макаревич прочел последнюю лекцию по уголовному праву Австро-Венгерской империи. В ноябре, когда город захлестнуло насилие, Лаутерпахт уходил с баррикад, чтобы посидеть в такой аудитории. В тот месяц власть менялась еженедельно: австрийцы – поляки – украинцы – снова поляки. Город переходил из рук в руки, а профессор Макаревич продолжал преподавать уголовное право империи, переставшей существовать.

Schlegelia wilsonii. Биологический факультет. Львов. 2011

Четыре года спустя, когда на той же деревянной скамье сидел Лемкин, Макаревич вел уже польское уголовное право. Изменилось и освещение – Лаутерпахт посещал занятия в 10 утра, а у Лемкина Макаревич стоял вечером, в пять, – но не менялась аудитория № 13. Можно уподобить ее графу Морстину, престарелому губернатору Галиции из рассказа Йозефа Рота «Бюст императора», который совершал ежедневный обряд перед бюстом императора Франца Иосифа спустя много лет после смерти последнего австрийского правителя. «Монархия, моя старая родина, была большим домом со множеством дверей и комнат для всех людей», – рассуждает граф {291} 291 Joseph Roth. The Bust of the Emperor // Three Novellas . Overlook Press, 2003. Р. 62. На русском языке: Йозеф Рот. Бюст императора // ИЛ. 1998. № 3. . Но ныне «дом разделили, разбили и разрушили» [18] Пер. А. Кацуры. .

Власть в городе переходила из рук в руки, но Макаревич вел свои лекции. Менялась страна, менялись правительства, и студенты, и сами законы, и все же аудитория № 13 пребывала неизменной. И в более поздние годы, в пору советских законов, а затем немецких указов Ганса Франка и снова советских законов, Макаревич корректировал свой курс с учетом новых реалий. Завершив лекцию, мастер выживания выходил из здания юридического факультета, шел по улице Драгоманова, мимо университетской библиотеки, поднимался в гору, к дому 58, который он выстроил для себя. Входил в дом и оставлял весь внешний мир снаружи.

В 1926 году Лемкин защитил диссертацию. Примерно в то же время он закончил перевод повести Бялика и книгу о российском и советском уголовном праве, предисловие к которой написал Юлиуш Макаревич {292} 292 Rafael Lemkin and Tadeusz Kochanowski. Criminal Code of the Soviet Republics (in collaboration with Dr Ludwik Dworzad, Magister Zdziław Papierkowski, and Dr Roman Piotrowski, preface by Dr Juliusz Makarewicz). Seminarium of Criminal Law of University of Jan Kasimir in Lwów, 1926. . Времена были тяжелые – как в политическом, так и в экономическом смысле: маршал Пилсудский совершил переворот и сверг демократически избранное правительство. Однако альтернатива – национальные демократы Дмовского, антисемиты – казалась Лемкину еще хуже.

Через две недели после переворота внимание Лемкина привлекло очередное политическое убийство, касавшееся его довольно близко: жертвой стал антибольшевистский глава недолговечной Западно-Украинской народной республики, провозглашенной в 1918 году и тогда же скончавшейся. Генерал Симон Петлюра был застрелен в Париже на улице Расина. Что еще хуже, убийцей оказался Самуил Шварцбард, еврейский часовщик, решившийся отомстить за еврейские погромы, инициатором которых он считал Петлюру. Суд над Шварцбардом превратился в очередную сенсацию – спустя шесть лет после дела Тейлиряна, – и Лемкин пристально следил за ним по газетным публикациям {293} 293 J. Cooper. Raphael Lemkin . Р. 16. . В числе свидетелей фигурировали знаменитые писатели: Израэль Зангвилл от обвинения, Максим Горький от защиты, но самые важные показания дала медсестра Хая Гринберг из украинского Красного Креста, заявившая, что своими глазами видела погром в феврале 1919 года, когда солдаты Петлюры убивали евреев под музыку военного оркестра.

Присяжным понадобилось меньше часа, чтобы объявить Шварцбарда невиновным, а его преступление непредумышленным. «Нью-Йорк таймс» сообщала, что в зал суда набилось четыреста зрителей – «белобородых евреев центральной и восточной Европы, коротко стриженных девиц-эмансипе и украинцев со славянскими чертами лиц», и все они приветствовали вердикт «криками “ура” в честь Франции» {294} 294 Slayer of Petlura Stirs Paris Court // New York Times , 19 October 1927; Paris Jury Acquits Slayer of Petlura, Crowded Court Receives the Verdict with Cheers for France // New York Times , 27 October 1927. .

Удовлетворен таким исходом был и Лемкин: «Они не могли ни осудить Шварцбарда, ни оправдать его», – писал он {295} 295 R. Lemkin. Totally Unofficial . Р. 21. . Невозможно карать того, кто мстил за «сотни тысяч невинных соплеменников, среди которых были и его родители». Но суд не мог и санкционировать «готовность брать закон в собственные руки во имя моральных устоев человечества». С точки зрения Лемкина, изящным решением было объявить Шварцбарда временно невменяемым и отпустить.

Лемкин следил за судом из Варшавы, где он в ту пору работал секретарем апелляционного суда (а до того недолгое время был секретарем суда и прокурором в Бережанах, в шестидесяти милях к востоку от Львова). Эти два процесса способствовали вызреванию его мысли под руководством профессора Макаревича. «Медленно, но верно», вспоминал он, в нем крепла решимость создать новые международные установления для защиты национальных групп. Работа в варшавском суде могла послужить для него отправным пунктом, а кроме того, для приобретения «влияния и последователей» он писал книгу за книгой {296} 296 R. Lemkin. Totally Unofficial . Р. 21. и заслужил репутацию ученого юриста – это способствовало карьере.

К тому времени как Гитлер пришел к власти, Лемкин уже шесть лет работал прокурором. Мальчик из деревни под Волковыском вошел в избранное общество польских юристов, судей и политиков. Он опубликовал книги о советском Уголовном кодексе, системе наказаний в фашистской Италии и о революционной польской амнистии {297} 297 www.preventgenocide.org/lemkin/bibliography.htm.157. – в книгах его описательная сторона превалировала над анализом. Нашелся и новый наставник – Эмиль Станислав Раппапорт, член Верховного суда Польши, основатель Вольного польского университета в Варшаве, где преподавал и Лемкин.

В то же время Лемкин участвовал в работе Лиги Наций по созданию общего уголовного права, ездил на конференции, обрастал контактами по всей Европе. Весной 1933 года, обдумывая намеченную на октябрь встречу в Мадриде, он написал брошюру, предлагая новые международные законы для борьбы с «варварством» и «вандализмом» {298} 298 Raphael Lemkin. Acts Constituting a General (Transnational) Danger Considered as Offences Against the Law of Nations (1933) // www.preventgenocide.org/lemkin/madrid1933english.htm. . Эти законы нужнее прежнего сейчас, утверждал Лемкин, когда в отбрасываемой Гитлером тени множатся злодейства против евреев и других меньшинств. В « Mein Kampf » он видел «план истребления», и теперь, когда раболепный рейхстаг наделил Гитлера диктаторскими полномочиями, этот план мог быть осуществлен.