Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

Маттео Виллани, как сказали бы сейчас, входил в совет директоров крупной банковской компании «Filippo d’Amadeo Peruzzi». Кроме дома Амадео Перуцци банковско-ростовщическим ремеслом во Флоренции занимались семейства Барди, Аччаюоли, Бонаккорзи, Кокки и другие, а предприятие семьи Перуцци в начале XIV века начинает создавать масштабнейшую финансовую систему, которую можно прямо назвать «глобализацией под контролем корпораций», или как выражались, ничуть не стесняясь, сами флорентийцы, «золотую сеть».

Чем заканчивается надувание кредитного пузыря, в наше время отлично известно. Крупнейшая экономическая катастрофа Высокого Средневековья имела самое прямое отношение к Столетней войне — а именно, банкротство банковских домов Барди и Перуцци, в результате которого европейская экономика покатилась в пропасть и была окончательно добита Черной смертью, выкосившей колоссальные людские ресурсы — прежде всего трудоспособное население.

Осенью 1340 года по Рождеству в Лондоне произошло событие, имевшее для средневековой Европы глобальные последствия. Английский король Эдуард III, встретившись в Тауэре с Бонифацио ди Томмазо, главой банкирского дома «Барди и Перуцци» из Флоренции, объявил о том, что королевская казна пуста и расплатиться по внешним займам Англия не в состоянии. Разумеется, его величество весьма сочувствует своим давним флорентийским друзьям, но... Но увы, ничем не может помочь.

Сеньор ди Томмазо после беседы с королем вернулся на постоялый двор, где этим же вечером умер от сердечного приступа. Немудрено: Англия задолжала «Барди и Перуцци» гигантскую сумму — 1 миллион 700 тысяч флоринов, что в эквиваленте составляло немногим больше шести тонн чистого золота. Чтобы понять масштабы проблемы, укажем, что эта сумма составляла примерно одну десятую часть от общеевропейского золотого запаса.

Эдуард III, начав войну за корону Франции и ввязавшись в конфликт с Шотландией, финансировал свои авантюры за счет флорентийских кредитов, а когда шотландская военная кампания была проиграна, из них же выплатил немалую контрибуцию. Доход госбюджета составлял всего 60 тысяч фунтов, и чтобы расплатиться с итальянцами, Англии потребовалось бы несколько столетий или две-три победоносные войны. Было принято решение одним махом разрубить гордиев узел и объявить то, что в наши времена называется «суверенным дефолтом». Англия обанкротилась, потянула за собой Флоренцию, а когда и король Франции (чем он хуже англичан, в конце концов?!) отказался платить по долгам, экономика Европы рухнула, завершив трехсотлетний период процветания.

Заметим, что экономический крах 1340-х годов оказался лишь еще одним системным кризисом XIV века — наряду с неурожаем 1315-17 годов, вызвавшим Великий голод, начавшейся Столетней войной и эпидемией Черной смерти.

При внешнем благополучии практически никто не замечал, что надувался огромный долговой пузырь. Казалось, что будущему ничто не угрожает.

Средневековая глобализация под контролем нескольких крупных торгово-финансовых корпораций опутала «золотой сетью» все до единого государства Европы и все сферы жизни: обмен товарами, церковь, политику. Мало кто осознавал, что, если выдернуть из сложившейся системы один крупный сегмент, всё это плохо кончится. В долгах были все — короли и города, епископы и крестьяне, бароны и купцы. Золотая сеть могла порваться в любой момент.

Однако в истории предприимчивых флорентийцев был один пикантный нюанс, о котором не упоминается в учебниках. Фактически семейства Барди и Перуцци впервые в истории человечества предприняли попытку подчинить ростовщическому капиталу экономику, получить через высокопоставленных должников политическое влияние и, соответственно, манипулировать внешне- и внутриполитическими делами тогдашних европейских держав.

В Англии их бизнес-проект вырос на благодатной почве — в 1290 году король Эдуард I совершил непростительную экономическую ошибку, изгнав евреев (их было всего-то около двух тысяч) с Британских островов, а поскольку именно евреи держали на Альбионе все до единой ростовщические конторы, в королевстве предсказуемо возник финансовый вакуум. Одалживаться стало попросту не у кого. Конечно, рыцари-тамплиеры давали небольшие ссуды под 10% годовых, но этого не хватало — храмовники разумно предпочитали безналичные операции.

Аллегория смертного греха жадности. Миниатюра, 1290 г.

Прослышав об этих обстоятельствах, в Англию с восторгом примчались итальянские ростовщики, обладавшие огромными запасами «живого» золота, и вот тут-то англичане пожалели о евреях, дававших кредиты под сравнительно вменяемые проценты. Барди и Перуцци подняли ставку до 40% и набросили «золотую сеть» на всё государство, от короля до распоследнего свинопаса. Флорентийские бесчинства привели к тому, что в 1326 году лондонская толпа разгромила и сожгла центральный офис успешных предпринимателей.

Эдуард III, при всех своих недостатках и авантюрной жилке, был сильным и умным правителем, он отлично понимал, в какую ловушку попало его государство при предыдущих королях, пустивших итальянского козла в английский огород. Он осознавал, что Барди точно так же финансируют его военных противников в Шотландии и Франции, что внешняя политика неприятеля диктуется в том числе и интересами ростовщиков...

Так почему бы не избавиться от флорентийцев самым простым и не затратным способом? Денег нет, господа. И не будет. Выкручивайтесь как хотите. Я тут король, и я решаю, кому платить, а кому нет.

Это был очень важный политический шаг: Эдуард, бесспорно, представлял, какие последствия вызовет его демарш — крах Барди и Перуцци утянет в небытие увязанные на них более мелкие ростовщические компании, разорит вкладчиков и акционеров, но Италия слишком далеко для того, чтобы короля Англии беспокоили её проблемы. Главное, что исчезнет ростовщическая петля на шее королевства, сгинут рычаги влияния иностранных банкиров на внутригосударственную политику (включая сбор налогов, таможню, скупку сырья за бесценок), а вместе с этим обанкротившиеся флорентийцы не смогут давать взаймы враждебным Англии государствам.

Так и произошло. Английское королевство в сущности ничего не потеряло, вовсе наоборот — избавилось от критической зависимости, что позволило сравнительно безболезненно далее вести Столетнюю войну. А вот Флоренции и Северной Италии очень крепко досталось — достаточно упомянуть, что годовой оборот сотни крупнейших итальянских компаний к 1320 году составлял 6 миллионов флоринов (в 100 раз больше, чем совокупный доход казны Англии! В среднем одно предприятие зарабатывало за год столько, сколько целое королевство!) а доход самой Флоренции как города составлял 300 тысяч. По меркам Средневековья это было запредельное богатство.