Татьяна Калинина - Пространства и смыслы [Памятные страницы истории Арабского Востока]

Другая проблема, связанная с ийадитским идолом, состоит в том, что упоминания о нем нелегко примирить с упоминанием о небесном божестве, которому поклонялся Ваки. Можно лишь предполагать, что этот идол, подобно ал-’Уззе у Лахмидов [123] Мишин Д. Е. История… С. 339–340. , был своего рода земным воплощением божества. Из сказанного выше следует, что после переселения ийадитов на север Ирака синдадское святилище было оставлено; впоследствии его какое-то время использовали бакриты.

О религии «танухитских» ийадитов мы знаем лишь то, что со временем среди них распространилось христианское вероучение. Об этом свидетельствуют описания расположенных поблизости от Хиры монастырей, которые сохранились в нескольких источниках. Для настоящего исследования особую важность имеют упоминания о «Монастыре Кривого» ( Дайр ал-А’вар , دير الاعور — Прим. сост. ) и «Монастыре Курры» ( Дайр Курра , دير قرة‎ — Прим. сост. ). Их постройка приписывается у Ибн ал-Факиха и (но только в части Монастыря Курры) ал-Балазури потомкам Умаййи Ибн Хузафы, а у Йакута — выходцам из ийадитского племени Бану Хузафа Ибн Зухр [124] Му’джам ал-булдан… Т. 2. С. 499, 526; Му’джам ма иста’джам… С. 592; Футух… С. 398; Китаб ал-булдан. Та’лиф… Ибн ал-Факих (Книга о странах и поселениях. Сочинение… Ибн ал-Факиха). Изд. Ю. ал-Хади. Бейрут: Алам ал-кутуб, 1996. С. 217. Заметим, впрочем, что, согласно ряду известий, «Монастырь Курры» был построен выходцем из кахтанитского племени Бану Лахм. . Согласно трактату Хишама ал-Калби о родословных арабов, Умаййа был сыном Хузафы Ибн Зухра [125] Насаб… С. 122. . Род другого сына Зухра, аш-Шалала, как показано выше, примкнул к танухитам. В том же источнике мы далее читаем, что в число танухитов влился также род внука Хузафы — Умара [126] Насаб… С. 122. . Вполне возможно, что к танухитам примкнули и потомки Умаййи Ибн Хузафы.

Назвать дату строительства хотя бы одного из этих монастырей при нынешнем уровне наших знаний нельзя. Но представляется вероятным, что процесс распространения христианского вероучения в Лахмидском государстве затронул и живших на его землях ийадитов. Этот процесс постепенно набирал силу с V в., приобрёл особую силу в VI в. и достиг своей высшей точки после крещения в 593/94 гг. царя ан-Ну’мана III. Известно также, что один из ийадитов, Кусс Ибн Са’ида, современник Мухаммада, ездил на поклонение в христианскую церковь Наджрана [127] Нашват ат-тараб фи тарих джахилиййат ал-’араб. Та’лиф… Ибн Са’ид (Приносящая упоение [книга] об истории арабов времени джахилиййи. Сочинение… Ибн Са’ида). Изд. Н. Абд ал-Рахман. Амман: Мактабат ал-Акса, 1982. С. 667–668. . Правда, строго говоря, у нас нет данных, свидетельствующих о том, что Кусс Ибн Са’ида жил среди ийадитов приевфратских областей или вообще имел к ним какое-либо отношение. Но в целом вполне возможно, что в VI — начале VII в. христианское вероучение начало овладевать умами ийадитов.

Обычаями ийадиты, по-видимому, мало отличались от иных арабов. Они считали достоинствами доблесть, щедрость и великодушие, ценили поэзию. Согласно одному источнику, ийадиты, состязаясь в достоинствах с арабами из других племён, приводили им в пример Ка’ба Ибн Маму, известного своей щедростью, и обильного стихами Абу Ду’ада [128] Китаб ал-агани… Ч. 15. С. 93–94; ср. Нашват… С. 665. . Сохранение в источниках рассказов об ийадитах показывает, что среди них нашлись люди, которые, несмотря на все бурные события, донесли до потомков воспоминания хотя бы о ключевых эпизодах ранней истории этого племенного объединения.

Одним из древнейших временных порталов является географическая карта, своего рода визуальная «машина времени» [129] «Визуальные карты исторической памяти», или Великое княжество Литовское на старинных географических картах. — Citydog.by ( http://citydog.by/afisha/event/vkl-na-kartah ). . Образ населённого мира для человека Средневековья основывался на первичных пространственных представлениях, которые зависели от способов ориентации, информации об ареале известных или воображаемых территориях и народах, их культурных традициях [130] Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. С. 43–47; Замятин Д. Н. Культура и пространство: Моделирование географических образов. М.: Знак, 2006. С. 21–84. .

В древности населению Аравийского полуострова была знакома собственная, сравнительно небольшая территория, занимаемая арабскими племенами, передвигавшимися в разных направлениях, а также области непосредственных соседей и народов, известных по торговым связям. С развитием государственности, с возникновением ислама Арабский халифат значительно расширил свои границы и подчинил многие народы, имевшие древний высокий уровень цивилизации. В VII–VIII вв. арабы завоевали обширные территории Азии, Европы, Африки. Арабский флот, построенный при халифе Му’авии I (правил 661–680), бороздил воды Красного и Средиземного морей, Гибралтара, Атлантики, Персидского залива и Индийского океана. В начале VIII в. арабами были завоёваны южные области Пиренейского полуострова, Закавказье, часть Средней Азии; войны же с Византией стали неотъемлемой частью политики Арабского халифата на протяжении нескольких столетий. В течение VIII в. арабские правители были заняты усмирением населения захваченных территорий и борьбой за власть, что в итоге привело к падению правящей династии Омейядов и воцарению Аббасидских халифов. Именно при Аббасидах возникла арабская астрономия, география, история как летопись побед и поражений.

Расширение взглядов на населённую часть Земли ознаменовалось необходимостью собрать информацию о соседних и дальних областях для потребностей фискального аппарата, почтовых и торговых служащих, военных и прочих государственных чиновников. Кроме непосредственных и более или менее достоверных сведений от купцов, моряков, путешественников, дипломатических работников, учёные Халифата опирались на знания античных географов, на традиции сирийской, иранской, индийской космографии. Эти науки дали фундаментальные сведения о Земле, её месте во Вселенной, разделении, рельефе. Модели географических образов ойкумены в одних случаях соответствовали реальности, в других «подгонялись» под традиционные, накопленные ранее или взятые из других культур познания, которые зачастую переплетались друг с другом, давая сложный комплекс образов пространства [131] Замятин Д. Н. Метагеография: пространство образов и образы пространства. М.: Аграф, 2004. С. 14–15. .