Гвидо Кнопп - История XX века. Тайны, загадки и мифы

Он очень трезво оценивал шансы обоих пленных на выживание. Оба имели при себе фальшивые документы. «Для Карлоса перспектива плохая. Дантону, возможно, удастся пробиться», — записал он в дневнике. Дебре и Бустосу повезло: благодаря фотографии обоих, которая была перепечатана разными газетами, дело получило огласку, да и американский посол хлопотал за них.

Не зная об этом, Че решил разделить свою маленькую армию. Таня, которая была тяжело больна, осталась с группой из 14 человек. Че обещал вернуться в течение трех дней, но больше они не увиделись. Из-за астмы и сильного поноса командир партизан временами был настолько слаб, что не мог идти. Его лекарства от астмы попали в руки военным, но несмотря на физическую слабость, он и не думал сдаваться. Повстанцы продолжали сражаться за выживание, а в это время военные и сотрудники ЦРУ допрашивали Дебре и Бустоса. То, что оба пленника наконец заговорили, объясняется, вероятно, грубыми южноамериканскими методами допросов.

Он был жалкий партизан. Большая часть того, что он делал, было неправильным… Вероятно, это первый случай в истории партизанской борьбы, когда не удалось завербовать ни одного крестьянина, кроме собаки, которая тоже дезертировала.

Правда, Сиро Бустоса до сих пор считают единственным человеком, выдавшим Че Гевару боливийским военным. Он стал удобным козлом отпущения. Его единомышленник Режи Дебре, напротив, впоследствии занялся философией и сделал карьеру, став советником премьер-министра Франции Миттерана.

Долгое время велись споры о том, что же происходило на допросах. Не присутствовавший там французский дипломат и историк Пьер Кальфо, написавший биографию Че, всю вину возлагает на Сиро Бустоса. А очевидец, боливийский офицер Гари Прадо, который подробнейшим образом изучал протоколы допросов, приходит к такому выводу: «Я читал книгу. Есть места, в которых сплошь выдумка». В этой книге Сиро Бустос заклеймен для потомков как предатель. Что же происходило на самом деле, узнаем со слов обвиняемого из шведского изгнания. «Я решил прикинуться дурачком, и сказал, что все ошибка, я назвался Карлосом Альберто Фруктуозо, идиот».

Сначала Бустос изображал непричастного. Якобы он коммивояжер, случайно попавший в лапы армии. Когда несколько недель спустя была установлена его личность, ему не осталось ничего иного, как говорить правду. К тому же его мучители нашли у него фото жены и дочери и шантажировали пленника. «Аргентинская полиция снабдила их данными обо мне. Как меня зовут, что я художник и учился в Мендозе — они знали обо мне все. Квинтанилья хотел меня расстрелять, и Гонсалес из ЦРУ был очень недоволен — я 20 дней водил его за нос».

Парни были вне себя от радости. Какое счастье! Они дали мне сигареты. Для них это было так, словно они забили гол. Я нарисовал кого-то, кого вообще не существовало. Я не хотел помогать армии. Рутман — этот вымышленный персонаж спас жизнь многим людям. Для меня это важнее, чем 40 лет жизни в нищете, которую мне пришлось терпеть.

Узнав, что он художник, полицейские вынудили его нарисовать портреты всех повстанцев, а также карты лагерей, что он в конце концов послушно сделал. «Я вспоминал, кого они видели? Того и того они видели в засаде. Их я и нарисую». Бустос нарисовал также вымышленные лица, надеясь пустить по ложному следу людей из ЦРУ и военных. Правда, Бустос не обмолвился и словом о том, что сам он стоял в центре аргентинского проекта Че.

Дебре и Бустос были приговорены к 30 годам заключения, однако тремя годами позже, на Рождество 1970 года, после смены правительства-вышли на свободу. С тех пор они не встречались.

За годы, прошедшие после заключения, Дебре стал новым героем левых всего мира, а Сиро Бустоса встречали с недоверием, считали его иудой, предателем. Вместе с тем боливийская армия объявила, что первым «запел» Дебре. 30 июня Че записал в своем дневнике: «Самое важное в политическом отношении — официальное заявление (генерала) Овандо, что я здесь… Он ссылается на пояснения Дебре, который, очевидно, говорит больше, чем нужно. Правда, мы не можем знать, ни какие последствия это повлечет, ни обстоятельств, в которых он заговорил». И далее запись за июнь: «Тема разговоров — по-прежнему Дебре, но теперь его связывают со мной; меня считают руководителем этого движения».

Действительно, Дебре тоже не смог устоять перед нажимом военных на допросе и сообщил, что партизанами командует Че Гевара и каков состав отряда. Адвокат Дебре публично заявил об этом вопреки воле своего подзащитного.

Таким образом, согласно протоколам допросов, о присутствии Че первым сообщил не Сиро Бустос, а Режи Дебре. На допросах с ним не церемонились. Вдобавок пленным предъявляли показания друг друга и сталкивали их лбами. После разоблачения Сиро Бустос, как считают многие, подробно рассказал о действиях партизан. При этом он якобы изобличал и Дебре.

Тем временем Че отчаянно боролся за выживание своего отряда. В последние дни августа у партизан не было даже воды, поэтому Че пил собственную мочу. То и дело случались перестрелки с армией. Группа несчастных спасалась от преследователей бегством.

В полдень 8 октября боливийские рейнджеры заняли позицию в ущелье Юро на юго-востоке страны. Какой-то крестьянин обнаружил партизанский отряд, и в 13.10 прозвучали первые выстрелы. Пуля попала Че в икру. Че пытался спастись, но был задержан каким-то солдатом. Говорят, он крикнул: «Не стреляйте! Я Че Гевара и для вас я дороже живой, чем мертвый!» Капитан Гари Прадо узнал его и арестовал.

Поговори с пятью боливийскими чиновниками или военными, и ты получишь пять различных версий о том, как умер Че. Обратись к политическим группам или в редакции газет, и их версии смерти рассыплются на десятки историй, одни правдоподобные, другие более или менее фантастические.

В деревенской школе в Ла-Игера командира партизан допрашивали сотрудники ЦРУ и боливийские военные. Поначалу Че верил, что его пощадят. Но на следующий день в 12.30 боливийские командиры отдали приказ о ликвидации. Для революционера страдания закончились 9 октября 1967 года в деревенской школе в Ла-Игера.

Для меня Че Гевара — живой человек. Он живее, чем при жизни То, что он сделал, настолько значительно, что он может быть мертвым 30 лет.

Знаменитый фотоснимок Альберто Корда сделал его бессмертным. Потому что у нас перед глазами «его образ»: мятежный юноша с мягким печальным взглядом. Итальянский издатель Фельтринелли попросил у Кастро фотографию Че, когда тот уже воевал в Боливии. Вскоре после казни плакат с фото и заголовком «Че жив» был распечатан в Италии миллионными тиражами. Он подоспел в нужный момент — революция поколения 68 года получила свою икону.