Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

Однако известная доля вины за разрыв Амьенского мира лежала и на первом консуле Франции. Воевать с Англией он не хотел — это вынужден был признать даже Уитворт. «Я замечаю у Бонапарта, — сообщал он в Лондон, — сильное желание продолжить переговоры и по возможности избежать разрыва» [1673] Цит. по: Сорель А. Европа и Французская революция. СПб., 1906. Т. 6. С. 233. . Но внешнеполитическая активность Наполеона даже в тех случаях, когда она непосредственно не затрагивала интересов Англии, настораживала, раздражала, а то и пугала английские власти — и не без оснований. Первый консул хозяйничал в Голландии, Пьемонте, Швейцарии как в «сторожевых» по отношению к Франции государствах, навязывал свою волю германским князьям. Когда же он приступил к созданию французской колониальной базы в Сан-Доминго и Луизиане, а в особенности после того, как в апреле 1803 г. командировал генерала Ш. М. Декана в Индию с заданием привлечь вождей индийских племен к совместной борьбе против англичан [1674] См.: Манфред А. 3. Цит. соч. С. 385–386; История XIX века. Т. 1. С. 41–45. , партия войны в Англии забила тревогу.

Все это уже предвещало разрыв, но главным камнем преткновения в англо-французских отношениях и поводом к войне стал вопрос о Мальте. В соответствии с условиями Амьенского договора от 27 марта 1802 г. Англия обязалась к сентябрю того же года оставить Мальту, вернув ее Мальтийскому ордену, а Франция — эвакуировать свои войска из Таранто. Французы ушли из порта и залива Таранто досрочно, но англичане и в феврале 1803 г. еще оставались на Мальте. Король Георг III и его министры выказывали, по признанию лорда В. Бэкингема, «сильнейшее стремление к войне» [1675] Цит. по: Кронин В. Цит. соч. С. 289. и не желали отказываться от Мальты, рассчитывая при этом на поддержку России.

Такой расчет имел под собой некоторые основания. Государственный канцлер и министр иностранных дел Российской империи граф А. Р. Воронцов 12 (24) марта 1803 г. специальной депешей обязал российского посла в Лондоне графа С. Р. Воронцова (своего родного брата) «удостоверить правительство английское, что мы не откажемся от общих мер с Англией, когда прямо убеждены будем, что момент опасности для спокойствия Европы приближается». К депеше была приложена записка Александра I: «Я нахожу, г-н граф, соображения, изложенные в вашей депеше к г-ну Вашему брату, совершенно справедливыми» [1676] Внешняя политика России XIX и начала XX века. (далее — ВПР). Док-ты Министерства иностр. дел. М., 1960. Сер I. Т. 1. С. 395, 396. .

С. Р. Воронцов, и ранее именно так «удостоверявший» англичан, теперь явно переусердствовал в этом. По авторитетному мнению А. М. Станиславской, он «столь рьяно уговаривал английское правительство не отдавать Мальту, что даже его англофильствующий брат, канцлер Александр Романович, остался недоволен» [1677] Станиславская А. М. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья. М., 1962. С. 242. . Зато английский министр иностранных дел граф Д. Р. Гоуксбери уверовал в то, что Россия одобряет позицию Англии относительно Мальты и поддержит ее в случае войны с Францией. Русский посол в Париже А. И. Морков уже 24 марта (5 апреля) 1803 г. уведомил А. Р. Воронцова: «Англия стремится скорее начать войну» [1678] 1 ВПР. Сер. I. Т. 1. С. 403. , а французский посланник в Петербурге генерал Г. М. Гедувиль 12 (24) апреля информировал Ш. М. Талейрана, что сам Александр I «искренне желает» примирения Англии и Франции, но подвержен англофильскому влиянию Моркова и братьев Воронцовых [1679] См. там же. С. 419. .

В такой ситуации на дипломатическом приеме 13 марта 1803 г. Наполеон в присутствии двух сотен гостей устроил Чарльзу Уитворту знаменитую «сцену гнева», разыгранную, по мнению Е. В. Тарле, «в качестве последней пробы, последней попытки устрашения» [1680] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 154. См. также об этой сцене: Соколов О. В. Цит. соч. Т. 1. С. 105; Кронин В. Цит. соч. С. 289–290; Кастело А. Бонапарт. С. 439–440. . Шагнув к Уитворту, он прикрикнул на него, словно на своего камердинера: «Итак, вы решились воевать?!» Потом, обращаясь уже ко всем присутствующим (А. Кастело выделяет: «к представителям России») и не скрывая раздражения, первый консул заявил: «Англичане хотят войны, но если они первыми обнажат меч, я последним вложу его в ножны!» Пока дипломаты приходили в себя от шока, вызванного этой, непривычной для них, «сценой гнева», Наполеон вновь обратился к Уитворту в еще более жестком тоне: «Нужно уважать статьи Амьенского договора! — гремел он, не давая послу вымолвить ни слова в ответ. — Горе тем, кто не уважает договоры! Они будут ответственны перед всей Европой!» Отвернувшись от Уитворта, первый консул почти прокричал: «Мальта или война!» — и с этими словами вышел из зала.

По окончании приема Жозеф Бонапарт сказал Наполеону: «Ты всех заставил дрожать» [1681] Кронин В. Цит. соч. С. 290. . Может быть, и всех — кроме англичан. Граф Гоуксбери был только рад выставить именно Францию зачинщицей разрыва и новой войны. Через Уитворта он предъявил Талейрану оскорбительные для французской стороны условия, прямо назвав их «ультиматумом»: Франция должна отдать Англии Мальту на 10 лет и, кроме того, «освободить» Швейцарию и Голландию [1682] Там же. С. 290–291. . Получив отказ, Уитворт, заранее готовый к этому, 12 мая 1803 г. выехал из Парижа, а еще через четыре дня, 16 мая Англия объявила Франции войну, которая затянется до 1815 г.

Замечательный английский историк Винсент Кронин поставил вопрос: «Почему Англия начала войну?» — и дал на него убедительный ответ: «Вовсе не потому, что, как она сама заявляла, Наполеоном “овладели амбиции вселенской власти”, а потому, что Англию страшил мир. В мирное время у Англии не было в Европе средств давления на Францию, зато во время войны каждая континентальная держава была потенциальным союзником по коалиции» [1683] Там же. С. 292. . Такова была в то время позиция правящих верхов Англии. Кронин верно заметил, что влиятельные представители английской нации выступали против разрыва с Францией. Осудил этот разрыв лидер радикального крыла парламентской оппозиции Чарльз Джеймс Фокс, а выдающийся филантроп и аболиционист Уильям Уилберфорс (инициатор кампании за отмену работорговли в британских колониях и один из основателей Общества борьбы с рабством) утверждал: «Мальта досталась слишком дорогой ценой, нарушено общественное доверие, а ценнее этого нет ничего» [1684] Там же. С. 293. . Но партия войны в Англии оказалась сильнее.

Учитывая, что Наполеон, занятый сложными проблемами обустройства Франции, тогда действительно не хотел войны (даже агент Бурбонов сообщал из Парижа в Лондон: «По всему видно, что Бонапарт решился на войну крайне неохотно»), Кронин пришел к важному, хотя и не бесспорному выводу: «Все войны, которые в дальнейшем придется вести Наполеону, были оборонительными в том смысле, что они были порождением войны с Англией» [1685] Там же. .