Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

С другой стороны, если мы будем рассматривать николаевское царствование с точки зрения достигнутых результатов, то правильнее окажется разделить его на два периода, гранью между которыми лежит начало сороковых годов. К середине тридцатых годов императору Николаю, безусловно, удалось достигнуть немалых результатов в своей внутренней и внешней политике: Свод законов 1833 г., устройство государственных крестьян к 1837 г., финансовая реформа 1839 г.; с другой стороны, Адрианопольский мир 1829 г. и Унхиар-Скелессийский договор 1833 г. – все это несомненные крупные успехи николаевского царствования. Напротив, с начала сороковых годов картина изменяется. Редеет количественно и падает качественно состав сотрудников государя; после 1842 г. Киселев считает крестьянский вопрос проигранным; финансовые меры принимают более рискованный характер. Лондонские конвенции 1840 и 1841 гг. – начало упадка международного престижа России. С этого же времени император Николай начинает чувствовать, что борьба с нарастающим новым движением в Европе скоро ему станет не под силу. С начала сороковых годов, главным образом после перехода европейских армий на более скорострельное вооружение и главных мировых флотов на паровые двигатели, Россия начинает быстро отставать от своих соседей в военном и морском отношениях. Изучая отдельные стороны николаевского царствования, мы постоянно испытываем ощущение какого-то перелома, который начинается с конца тридцатых годов, который совпадает с переломом и в личной жизни, и в личном настроении государя, а с другой стороны – и с началом перелома в настроении русского общества.

Первые годы николаевского царствования ознаменовались целым рядом весьма показательных перемен в правительственных сферах. Эти перемены, с одной стороны, были как бы завершением тех перемен, какие произошли в 1823 г., когда после отставки кн. А.Н. Голицына и назначения на пост министра народного просвещения А.С. Шишкова, министра финансов Канкрина и начальника Главного штаба бар. И.И. Дибича окончательно определился охранительный характер александровской политики. С другой стороны, правительство как бы подчеркивало теперь свою решимость разорвать со всем тем, что напоминало временщичество и туманный ханжеской мистицизм предшествующей эпохи. Отмечая все эти перемены, удобно будет попутно с этим вообще охарактеризовать круг тех лиц, которые начинают выступать теперь как сотрудники нового государя.

На первом месте здесь надо поставить полное удаление от дел всесильного графа Аракчеева. Высочайшим рескриптом от 20 декабря 1825 г. он был уволен от занятий делами Собственной Е. И. В. Канцелярии и от заведывания канцелярией Комитета министров, а в апреле 1826 г., по собственному прошению, и от управления военными поселениями. Потерял теперь всякое значение и известный Фотий. В 1826 г. последовало падение вдохновителей реакции в деле народного просвещения, попечителей петербургского и казанского учебных округов Рунича и Магницкого, причем над первым был назначен суд, а второй выслан в Ревель. Недолго сохранял свой пост и сам министр народного просвещения адм. А.С. Шишков. В мае 1828 г. он был заменен гр. К.А. Ливеном. Это назначение имело скорее временный характер. Зарекомендовавший себя перед этим как гуманный и просвещенный попечитель дерптского округа, Ливен не проявил себя ничем как министр. В 1833 г. он был заменен гр. С.С. Уваровым, одним из самых типичных идеологов николаевского режима.

Весьма существенные перемены происходили одновременно с этими в военном ведомстве. Уже в конце александровского царствования в военном деле сталкивались как бы две школы. Одна олицетворяла собой традиции широкого боевого опыта и специальной научной подготовки. Выразителем такого направления являлся в то время начальник кавказского корпуса А.П. Ермолов; подобные взгляды разделяли в значительной степени и начальник Главного штаба кн. П. М. Волконский, и военный министр Татищев. Вторая школа обнаруживала увлечение давно уже отжившей свой век и теперь реставрируемой линейной фридриховской тактикой, выдвигала на первый план внешнюю выправку, а к боевому делу относилась даже с некоторым недоверием, как к порождающему в войсках сознание своей силы, что может представлять опасность в политическом отношении. Это направление возобладало уже в последние годы александровского царствования, когда в 1823 г. Волконский получил отставку и начальником Главного штаба был назначен бар. И.И. Дибич. Дибич был ставленником Аракчеева. После доноса Шервуда он собрал все сведения о заговоре и тогда же послал об этом рапорт Николаю Павловичу. После 14 декабря Дибич принял энергичные меры к аресту важнейших из заговорщиков, а Николай Павлович отвечал Дибичу на его рапорт весьма милостиво и после своего вступления на престол не забыл о нем. Впавший в немилость при Александре кн. Волконский снова был удостоен знаками внимания, но получил теперь только почетное назначение – на вновь учрежденный в 1826 г. пост министра Императорского Двора. Начальником Главного штаба оставался Дибич, который и сохранял за собой этот пост до своего отъезда в 1828 г. на театр военных действий. Около этого же времени вышел в отставку, правда весьма отмеченный знаками высочайшего внимания, военный министр гр. Татищев и управляющим военным министерством был назначен генерал-адъютант гр. (с 1841 г. – светлейший князь) А.И. Чернышев, находивший поддержку у Дибича, вообще быстро начавший возвышаться после вступления императора Николая на престол и неизменно пользовавшийся его благосклонностью до конца царствования. Чернышев был в милости еще у императора Александра с 1809 г., когда он был послан к Наполеону и проявил большие дипломатические способности. Он был постоянно при покойном государе во время его поездок на европейские конгрессы. Благосклонность Николая он снискал главным образом после того, как был назначен в следственную комиссию по делу декабристов; здесь Чернышев проявил себя как самый придирчивый, безжалостный и коварный судья. После отъезда Дибича на театр военных действий Чернышев был назначен управляющим Главным штабом с оставлением в должности военного министра. Этим назначением как бы завершились те перемены в сфере высшего военного управления, которые начались в 1823 г. и знаменовали собой победу аракчеевских традиций. Чернышев оставался военным министром почти до конца царствования Николая I (до 26 авг. 1856 г.; после него – кн. П.А. Долгорукий) и все время неуклонно держался той системы военного управления, какая окончательно установилась с конца двадцатых годов. К начальствовавшему над войсками на Кавказе Ермолову Николай всегда, еще до вступления на престол, питал недоверие и прямо неприязненное чувство, что выразилось наконец в 1826 г. в замене Ермолова Паскевичем, к которому государь был расположен еще со времени их первого знакомства в Париже и который принимал видное участие в антиреволюционных репрессиях в войсках в последние годы александровского царствования. С самого начала николаевского царствования получил большое значение кн. А.С. Меншиков, назначенный в 1828 г. на вновь учрежденную должность начальника Морского штаба и фактически ставший во главе всего морского ведомства.