Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Совершенно иначе отнеслись к новому курсу русской политики в Англии. Глава английского министерства Каннинг считал в интересах Англии пойти навстречу России в греческом вопросе и тем нанести новый удар системе Меттерниха. В Петербург для поздравления нового государя был послан герцог Веллингтон, который по своему прибытию (18 февраля 1826 г.) тотчас вступил в переговоры по греческому вопросу с самим императором и Нессельроде. Переговоры с Веллингтоном приняли особенно оживленный характер после того, как в Петербург прибыл из Лондона Ливен, и привели к так называемому Петербургскому протоколу, подписанному 23 марта 1826 г. Нессельроде, Ливеном и Веллингтоном, по которому Россия и Англия соглашались относительно условий умиротворения греков. По этому протоколу Греция должна была получить полную внутреннюю автономию и управляться властями, избираемыми самими греками; ей обеспечивалась свобода совести, торговли и внешних сношений, и ее зависимость от Порты делалась исключительно даннической. Петербургский и Лондонский дворы присваивали себе посредничество в Константинополе при выработке подробностей и заявляли о том, что они не ищут ни территориальных приобретений, ни каких-либо особых преимуществ.

По собственному признанию императора Николая, сделанному им несколько позднее, идя навстречу английским предложениям, он имел в виду тем самым склонить Англию к более умеренному образу действия относительно Турции и для этого противопоставил первоначальному английскому плану союза против Турции для поддержания греческого восстания путь совместных представлений перед Портой.

Согласившись с Англией относительно умиротворения Греции, император Николай и в своих непосредственных отношениях с Турцией взял более решительный тон сравнительно с тем, каким говорила до сих пор русская дипломатия. На другой день после подписания Петербургского протокола в Константинополе был передан ультиматум, которым Порте предлагалось в шестинедельный срок удовлетворить указанные выше русские претензии. Порта пошла на уступки, результатом чего был съезд русских и турецких уполномоченных в Аккермане (1 июля–25 сентября; с русской стороны гр. (впоследствии светл. кн.) М.С. Воронцов и наш посол в Константинополе гр. А.И. Рибопьер; с турецкой – Сеид Мехмед Хади Эфенди, дефтердар (генеральный контролер) анатолийский и Сеид Ибрагим Джаффер Эфенди, софийский кади); съезд закончился Аккерманской конвенцией (25 сентября 1826 г.).

Аккерманской конвенцией Порта обещала исполнять во всем его объеме Бухарестский договор 1812 г., а также постановления торгового договора 1783 г. и Ясского мирного трактата 1791 г. За Россией обеспечивалась полная свобода торговли и мореплавания, а побережье дунайской дельты, во избежание споров между береговыми жителями, должно было оставаться незаселенным. Относительно Молдавии и Валахии Порта обязывалась восстановить гатти-шерифы 1802 г. о правах и преимуществах обоих княжеств и признавала за ними право избрания кандидатов из местных бояр в господари, которые назначались общим собранием дивана и должны были управлять, руководствуясь указаниями русского посланника. За Сербией признавались ее права на внутреннее управление; ей обеспечивалась свобода религии и торговли и должны были быть возвращены отнятые от нее Турцией земли. По особому акту, приложенному к конвенции, Порта обязывалась подтвердить все условия, относящиеся к Сербии, особым фирманом.

Аккерманской конвенцией разрешался, таким образом, вопрос о русских претензиях. Принужденная принять ее, Турция оказалась гораздо менее податливой в греческом вопросе. Петербургский протокол был сообщен венскому, берлинскому и парижскому кабинетам с предложением к нему присоединиться. В Вене и Берлине он был встречен весьма несочувственно, и Меттерних прямо заявил, что этот акт – оскорбление Священному Союзу. Напротив, в Париже отнеслись к этому акту совершенно иначе и выразили полную готовность к нему присоединиться, результатом чего был созыв в Лондоне конференции представителей трех согласившихся держав по греческому вопросу и превращение Петербургского протокола в тройственный между Россией, Англией и Францией договор об умиротворении Греции (Лондонский трактат 24 июня 1827 г. подписан кн. Полиньяком, Дедлей и Ливеном). Такова была почва, на которой в первые годы царствования императора Николая произошло охлаждение между Россией и Австрией и ее сближение с Англией и Францией. По Лондонскому трактату, заключению которого особенно содействовали Поццо-ди-Борго и французский посланник Лаферроне, союзные державы, повторяя почти целиком Петербургский протокол, условливались сделать Порте общее предложение о посредничестве и в то же время предложить обеим сторонам заключить перемирие, необходимое для ведения переговоров. Основанием этих переговоров должно было быть восстановление Греции под владычеством султана, что должно было выражаться в уплате ею определенного размера дани. В секретных статьях этого договора устанавливалось впервые принудительное воздействие на Турцию. Союзные державы соглашались объявить Порте, что существующее положение вещей на Востоке не согласно с их торговыми интересами и может вынудить их установить свои торговые сношения с Грецией назначением туда консулов. В случае, если бы Порта или греки не приняли предложенных условий, державы решались принять общие меры к прекращению распри, не вмешиваясь, однако, во враждебные действия воюющих сторон, путем посылки соответствующих инструкций своим адмиралам, командующим эскадрами в водах Леванта.

Порта на предложения союзных держав о посредничестве отвечала отказом и обратилась за помощью к своему вассалу, египетскому паше Мегмету-Али. Энергичный правитель Египта, о котором придется еще говорить ниже, произвел перед этим ряд реформ в подвластной ему провинции (Александрийская военная школа по европейскому образцу и др.), за что был назначен правителем Аравии и получил титул защитника Мекки и Медины. Мегмет-Али согласился отправить войско и флот под начальством своего сына Ибрагима-паши для окончательного усмирения греков самыми жестокими мерами.

К 27 августа турецко-египетский флот собрался в Наваринской гавани [39] На юго-западном берегу Морейского полуострова. .

Со стороны союзных держав точно так же, еще до заключения Лондонского трактата, были начаты военные приготовления. 9 июня балтийская эскадра под начальством ген.-ад. адм. Д.Н. Сенявина после смотра, произведенного самим государем, снялась с кронштадтского рейда и направилась в Портсмут, куда и прибыла к 27 июля и где от нее была отделена особая эскадра в составе 4 линейных кораблей, 4 фрегатов и двух бригов под начальством контр-адмирала гр. Л.П. Гейдена для защиты русской торговли в Архипелаге. 24 сентября эскадра Гейдена прошла Мессинский пролив и ко 2 октября соединилась около Наваринской гавани с находившимися уже там и начавшими блокаду турецко-египетского флота эскадрами английской (адм. Кодрингтон) и французской (адм. де-Риньи). Общее начальствование над соединенными морскими силами принял Кодрингтон, заявивший перед этим Ибрагиму-паше, что адмиралы эскадр берут на себя ответственность за выполнение Лондонского договора. 8 октября соединенный флот вошел в гавань Наварино, и, когда, во время бросания якорей, в английский фрегат «Дартмут» и французский «Сирена» с противной стороны были сделаны выстрелы, завязался бой, результатом которого после трехчасового сражения было полное уничтожение турецко-египетского флота [40] Турки потеряли в этот день до 6000 человек, в том числе почти весь состав офицеров из организованной Мегметом-Али на европейский образец Александрийский военной школы, 3 линейных корабля, 21 фрегат и 24 корвета. Потери союзников исчислялись в 600 чел.; 4 их судна требовали серьезной починки. .