Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

25 июля 1830 г. во Франции произошел государственный переворот. Нарушивший конституционную хартию король Карл Х был низложен и принужден отречься от престола (30 июля). Предшествующая перевороту политика Карла Х и его министра кн. Полиньяка, направленная к упразднению конституции, вызывала в свое время осуждение императора Николая I, советовавшего французскому королю через своего представителя во Франции соблюдать конституцию, раз она подтверждена его собственной присягой. Июльский переворот, сам по себе, вызвал тем не менее в нем сильное негодование, в особенности когда стало известно, что дело не ограничилось после отречения короля простым переходом власти в руки его законного наследника, но что престол окончательно перешел к представителю младшей линии дома Бурбонов – герцогу Людовику-Филиппу Орлеанскому, вначале (30 июля) провозглашенному лишь наместником королевства, но вскоре (7 августа) избранному королем французов. Это негодование нашло себе официальное выражение в циркуляре от 4 августа 1830 г. Одновременно с этим было издано распоряжение о непризнании трехцветного флага и было решено порвать сношения с Францией и отослать паспорта французскому секретарю посольства Бургоэну, замещавшему в это время отсутствовавшего посла гр. Мортемара. Личная аудиенция Бургоэна у государя, относившегося к нему с большим расположением, имела своим результатом то, что эти меры не были приведены в исполнение. Однако и после этого Николай I не отказался от мысли о вооруженном вмешательстве в дела Франции и о выработке общеевропейских мероприятий на новом европейском конгрессе. Эти мысли находили сочувствие у некоторых из его приближенных: у военного министра Чернышева, у фельдмаршала гр. Дибича и у ген.-ад. А.Ф. Орлова. С целью ознакомить Австрию и Пруссию со взглядами государя и осведомиться о намерении их правительств, в августе (16 и 19) 1830 г. были посланы: Орлов – в Вену и Дибич – в Берлин. С другой стороны, предположения государя встретили сильное противодействие, главным образом в лице цесаревича Константина Павловича, находившего невозможным возвращение к политике 1813–1815 гг. и настаивавшего на политике невмешательства. К этому мнению примкнул и вице-канцлер Нессельроде, находившийся в то время в отпуске и имевший в конце июля в Карлсбаде разговор с австрийским канцлером кн. Меттернихом. Во время разговора Меттерних наметил следующие начала, на которых было бы возможно соглашение (так называемый «карлсбадский лоскут»): Австрия не склонна к активному вмешательству во французские дела, хотя и не против совместной конференции с Россией и Пруссией в интересах охранения мира в собственных владениях трех держав. Против последнего была Пруссия.

Когда Орлов и Дибич прибыли в Вену и Берлин, новое правительство во Франции было уже признано Австрией и Пруссией без предварительного соглашения с Россией. Еще до этого оно было признано Англией. Все это заставило Николая I отказаться от своих предположений и признать правительство Людовика-Филиппа: «правительство наместника короля, утвержденное Карлом Х», делалось тем самым в его глазах законным. Франция «не может оставаться без главы, а за отсутствием главы государства должна впасть в самую ужасную анархию; поэтому фактически наиболее близкий к трону, находящийся во Франции, за неимением тех, которые были до него, становится для нас фактически королем Франции; если же мои союзники находят единогласно, что мы должны помириться в этом отношении на герцоге Орлеанском, то, мне кажется, лучше признать королевскую власть, исходящую из подобного факта, чем королевскую власть по выбору народа: страшный пример, пагубный для всякого порядка и который подорвал бы наше собственное существование» —так объяснял перемену своего решения Николай I в письме к цесаревичу от 15 августа 1830 г. По существу, перемена, происшедшая во Франции, продолжала оставаться в его глазах «узурпацией герцога Орлеанского». В ответе на собственноручное письмо короля Людовика-Филиппа, врученное прибывшим в начале сентября 1830 г. в Петербург ген. Аталэном (Atthalin), государь отвечал письмом от 6 сентября. В этом письме, не называя короля французов «Monsieur mon frere» и признавая совершившиеся во Франции события «навеки прискорбными» (a jamais deplorable), он, «в согласии со своими союзниками», выражал готовность принять «желание короля поддерживать со всеми европейскими государствами мирные и дружеские сношения», пока эти сношения будут основаны на существующих договорах и «Европа усмотрит в них ручательство мира, столь необходимого даже для спокойствия Франции». Это письмо произвело крайне неблагоприятное впечатление во Франции, и до самого конца существования монархии Людовика-Филиппа отношения между обеими державами оставались крайне холодными.

Почти непосредственно вслед за Июльской революцией, под прямым влиянием событий во Франции разразилась бельгийская революция; Бельгия отложилась от нидерландского королевства (6 ноября 1830 г.), и король Вильгельм I Оранский обратился к русскому императору с письмом, прося вооруженной помощи в силу существующих трактатов. События в Бельгии снова вызвали в государе мысль о вооруженном вмешательстве в дела Европы. По получении письма короля Вильгельма было отдано распоряжение о переведении армии на военное положение. Об этом распоряжении был уведомлен находившийся в Берлине фельдмаршал Дибич для сообщения об этом тестю государя, прусскому королю Фридриху-Вильгельму III. Ина этот раз Пруссия отнеслась к предположениям русского государя весьма сдержанно. Прусский король одобрил мобилизацию русских корпусов на западной границе, но был против предполагаемой мобилизации польской армии, пока Пруссия не мобилизует стоявший в одной линии с польской армией свой первый корпус, на что-де она решится только тогда, когда исчезнет всякая надежда на сохранение мира. Король, во всяком случае, находил необходимым предварительно обсудить создавшееся положение дел совместно с лондонским и венским кабинетами. Решительно против вмешательства высказался снова цесаревич Константин Павлович, а также и вице-канцлер Нессельроде, и министр финансов Канкрин, указавший на тяжелое положение государственных финансов и на полное отсутствие источников для займов и других чрезвычайных средств. Вспыхнувшая 17 ноября революция в Варшаве, помимо всего этого, заставила отказаться от военных приготовлений, после чего обсуждение бельгийских дел окончательно сосредоточилось на собравшейся в Лондоне конференции представителей от пяти великих держав (Австрия, Англия, Пруссия, Россия и Франция; от России – кн. Х.А. Ливен и гр. А.Ф. Матушевич) и от голландского короля Вильгельма. Протоколами 8 декабря 1830 г., 8 и 15 января 1831 г. конференция признала независимость Бельгии, ее отделение от Голландии и ее нейтралитет. 23 мая 1831 г. Бельгийское национальное собрание в Брюсселе, не дожидаясь решения конференции, избрало королем намеченного конференцией принца Леопольда Кобургского. Это избрание вызвало протест со стороны короля Вильгельма, вследствие чего Россия, Австрия и Пруссия воздержались от немедленного признания принца Леопольда бельгийским королем; он был признан на первых порах лишь Англией и Францией. Избрание Леопольда было неприятно для императора Николая, всегда неприязненно относившегося к кобургскому принцу и теперь в особенности недовольного им за принятие в бельгийскую армию эмигрировавших польских офицеров. 3 ноября 1831 г. на Лондонской конференции был подписан окончательный трактат между пятью державами и Бельгией, признававший независимость Бельгийского королевства, его вечный нейтралитет и определявший его границы с Голландией. 2 декабря того же года был подписан договор Бельгии с Англией, Австрией, Пруссией и Россией о срытии пограничных с Францией крепостей. Вопрос о ратификации договора 3 ноября вызвал новые недоразумения. Ратификация со стороны Англии и Франции последовала 19 января 1832 г. Король Вильгельм отказывался признать этот договор. Пруссия и Австрия заняли выжидательное положение. Император Николай решительно заявил, что он не признает договора, пока на него не последует согласия короля Вильгельма. Одновременно с этим он попытался склонить короля дать свое согласие, для чего в Гаагу был послан ген.-ад. гр. А.Ф. Орлов. Миссия Орлова успеха не имела. Лишь после этой попытки и после того, как Австрия и Пруссия признали (6 апреля 1832 года) договор, заключенный конференцией, последовала (22 апреля т.г.) его ратификация и со стороны России. Дальнейшее упорство короля Вильгельма заставило Англию и Францию прибегнуть к принудительным мерам, которые и были направлены против Антверпена, находившегося в руках голландцев. Австрия, Пруссия и Россия не приняли в этом участия и вскоре после этого (25 февраля 1833 г.) заключили между собой секретный договор. По этому договору три державы, признавая необходимость принудительных мер, принятых Англией и Францией, в то же время соглашались: не возобновлять общих переговоров, пока будут приниматься эти меры; не допускать, чтобы голландский король был принуждаем принять более тяжелые условия, чем те, какие были уже выработаны; признать конференцию расторгнутой, если какая-либо держава попытается силой заставить голландского короля подписать те или другие условия; совместно защищать неприкосновенность голландских владений в тех границах, какие были определены договором 3 ноября 1831 г. Все эти недоразумения на почве бельгийских дел все более и более обостряли противоположность политики западных держав – Англии и Франции – и восточных – Австрии, Пруссии и России. Лишь к марту 1838 г. король Вильгельм согласился признать договор о независимости Бельгии, каковой и был подписан (с некоторыми изменениями, сравнительно с условиями 1831 г., относительно границ между Бельгией и Голландией) пятью державами, Голландией, Бельгией и, сверх того, Пруссией и Австрией, как уполномоченными от Германского Союза. 7 апреля 1839 г. 25 сентября 1840 г. король Вильгельм отказался от короны в пользу сына, принца Вильгельма, женатого на сестре Николая I Анне Павловне.