Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Первоначальный проект Киселева потерпел, таким образом, существенное изменение и из крупной меры государственного характера превратился в новый вид отпуска крестьян на волю по желанию помещика. Зато основная мысль его автора – крестьянское освобождение неразрывно соединено с земельным обеспечением крестьянина – окончательно входит с этого времени в правительственное сознание, и все последующие мероприятия николаевского царствования не отступают уже от этого начала. Сам император Николай не упускал случая оказать личное воздействие на дворянство и понудить дворян более широко применять указ 2 апреля 1842 г. Так, при приеме в 1847 г. депутации от смоленского дворянства он в своей речи выразил желание поговорить с депутатами «келейно об обязанных крестьянах» и убеждал дворян применять закон 1842 г., как лучший постепенный переход, «предупреждающий крутой перелом». В своих словах, с которыми Николай обратился к депутации петербургского дворянства 21 марта 1848 года, он снова возвращается к вопросу о крепостном праве, указывает с «прискорбием, что у нас мало хороших и попечительных помещиков», убеждает дворян «для собственного своего интереса заботиться о благосостоянии вверенных им людей», хотя и отвергает «приписываемые ему… намерения» освободить крестьян с землей. Эти увещевания государя не всегда имели желательный результат и встречали зачастую со стороны дворян пассивное отношение, а со стороны окружения государя – скрытое противодействие. Одним из главных противников закона 2 апреля 1842 г. считался назначенный в 1841 г. министром внутренних дел гр. Лев Алексеевич Перовский.

Одновременно с тем как вырабатывался закон 2 апреля и в ближайшие годы после его введения был принят ряд новых мер к ограничению крепостного права. В 1841 г. было запрещено приобретать крестьян без земли помещикам, не владеющим населенными имениями. В 1842 г. последовало запрещение лицам, возведенным в дворянство из крестьян, владеть населенными имениями, в которых они, отцы или деды их были записаны в ревизские сказки. В 1845 и 1846 гг. были приведены в систему и определены юридически род и мера наказаний, каким помещик мог подвергать крепостных, что и было внесено в новое издание Свода законов. 15 февраля 1840 г. был учрежден особый секретный комитет для обсуждения записки «О дворовых», представленный государю Блудовым. В состав комитета входили: кн. Васильчиков, кн. А. Голицын, кн. Меншиков, Нессельроде, Чернышев, Бенкендорф, Левашов, Киселев, А. Строганов, В. Панин, С. Уваров, Блудов и государственный секретарь бар. М. Корф. Записка Блудова встретила возражения со стороны военного министра гр. Чернышева, и занятия комитета окончились безрезультатно. В 1844 г. государь сам набросал записку «О дворовых» и передал ее министру внутренних дел Перовскому. Содержание записки сводилось к следующему: «Класс дворовых подразделяется на 4 класса: 1) дворовых, составляющих внутреннюю и надворную прислугу при домах в городах; 2) таковых в поместьях; 3) дворовых ремесленников; 4) заводских фабрикантов… Последний разряд, живя в своих домах, по крайней мере большей частью, и даже имея чисто свое хлебопашество, составляет подразделение, имеющее нечто общее с крестьянским бытом, – потому может быть отчисляем к сему разряду крепостного состояния. Первые же три разряда должно делить еще на непосредственно составляющих господскую дворню и на ходящих по паспортам. Ходящих по паспортам, в какой бы должности ни находились, следует принимать в цехи, т.е. в служебный цех, новоучреждаемый, или в ремесленный, ежели кто из них каким ремеслом промышляет. Сих людей, кроме паспортов, обложить следует четвертными подушными, дабы побудить помещиков отпускать их на волю. С сих мер начать, сделав самую верную перепись». Для обсуждения вопроса о дворовых был учрежден новый секретный комитет, в который вошли: кн. Васильчиков, кн. Волконский, кн. Чернышев, кн. Меншиков, гр. Левашев, гр. Бенкендорф, гр. Киселев, Перовский, Вронченко и бар. Корф; делопроизводителем комитета был назначен Бахтин. Государь с наследником сам принимал участие в заседаниях комитета. В комитете о дворовых снова столкнулись мнения Киселева и Меншикова. 12 июня 1844 г. состоялось два постановления: указ, предоставлявший помещикам право отпускать дворовых на волю без земли по обоюдным договорам, и Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета об отпуске на волю дворовых из имений, заложенных в кредитных учреждениях, без испрошения разрешения этих последних.

Все эти отдельные мероприятия, хотя и очень скромные, естественно приводили к принципиальной постановке вопроса в категорической форме. В ноябре 1845 г. министр внутренних дел Перовский представил государю записку «Об уничтожении крепостного состояния в России». Оставаясь на почве земельного освобождения, Перовский подготовительными мерами к тому считал: введение обязательных инвентарей; законодательное признание за крестьянами права на собственность движимую и недвижимую; приписку всех крепостных к определенной земле и запрещение принимать под залог души, а не земли; запрещение отчуждать крестьян от земли и переводить их в разряд дворовых; ограничение, а затем и уничтожение права оброка; и разрешение крепостным по их собственному желанию поступать на военную службу. Для обсуждения этой записки в 1846 г. составлен новый секретный комитет, в который вошли: наследник цесаревич, гр. А. Орлов, кн. Васильчиков и Перовский. Комитет, признав в принципе многое из намеченного Перовским, отклонил немедленное принятие соответствующих мер по соображениям политического характера.

К последующим 1847 и 1848 гг. относятся два закона о крестьянах: указ 8 ноября о праве крестьян выкупаться на свободу при продаже дворянских имений с публичного торга и закон 3-го марта 1848 года о недвижимой собственности крепостных. Первое из этих постановлений возникло по мысли барона Корфа, предложившего в июне 1847 г. распространить на всю Россию закон 1824 г., разрешавший грузинским крестьянам выкупаться на волю при продаже имений с публичного торга. Для обсуждения этого предложения был составлен комитет, в который вошли гр. Орлов, гр. Левашов, гр. Киселев и гр. Панин, министры: финансов – Вронченко и внутренних дел – Перовский и сам бар. Корф. Само предложение заранее было уже одобрено государем, и, собирая комитет, Николай Павлович предложил лишь «обсудить» подробности сего важного дела, коего пользу и главные начала он считал уже, впрочем, решенными. Первоначальное предложение само по себе не встретило больших возражений ни в комитете, ни в Государственном Совете и скоро получило силу закона. Сам закон 8 ноября 1847 г. возбудил, однако как и более ранние, направленные к ограничению крепостного права, сильное неудовольствие и тревогу со стороны защитников непоколебимости дворянских преимуществ. Теперь эта тревога усиливалась еще более ввиду тех горячих споров, какие шли как раз в это время в Государственном Совете по поводу другого предложения, исходившего от Киселева, – о пересмотре законодательства о крестьянской собственности. В августе 1847 г. бывшие крестьяне графини Самойловой жаловались, что их владельцы при продаже имений продали земли, купленные крестьянами на свои деньги. Киселев выступил с указанным предложением. Это предложение встретило возражение со стороны Панина и гр. С.С. Уварова, но было поддержано Левашовым и Адлербергом, и Комитет министров постановил испросить Высочайшее разрешение на пересмотр соответствующих законов. Государь на это согласился и поставил сроком к окончанию этого дела 1-е декабря т.г. В частном разговоре с Киселевым государь по этому поводу ему говорил: «Я разрешил представление Комитета министров; это будет доброе дело, хотя говорят, что будет ропот, и стращают разными последствиями; но я твердо положил отсекать все то, что в понятии добрых людей не может безвредно более сохраняться, и тихо и осторожно, но безостановочно буду выполнять свою обязанность; прежде утвердим за крепостными недвижимую собственность, ими приобретенную, потом и движимую, но не разом и не теперь; пока человек есть вещь, другому принадлежащая, нельзя движимость его признать собственностью, но при случае и в свою очередь и это сделается». Пройдя через Государственный Совет, предложение Киселева получило силу закона со значительными оговорками. Закон 3 марта 1848 г. разрешал крестьянам приобретать недвижимую собственность, но лишь с согласия помещиков. Что же касается недвижимых имуществ, приобретенных уже к этому времени крестьянами, то относительно их было постановлено «никаких о том от крепостных людей споров не допускать и никаких по оным разысканий не делать».