Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

По поводу указа 8 ноября 1847 г. государю было представлено несколько записок, критиковавших этот закон. Такова записка тульского предводителя дворянства Норова и записка анонимного автора, озаглавленная «О возмутительных началах, развивающихся в России вследствие нового распоряжения, предоставляющего крестьянам право выкупа приобретением достояния прежних их владельцев». Эти записки были переданы на рассмотрение Секретного комитета, собиравшегося в 1848 г. и составленного под председательством наследника цесаревича из гр. Орлова., гр. Левашова, принца Ольденбургского, министров Киселева, Вронченко, Перовского и Чернышева и статс-секретаря Гофмана. Указ 8 ноября 1847 г. формально отменен не был, но во вновь составленное в 1849 г. Положение о порядке продажи имений с публичных торгов он был внесен с оговоркой, ставившей право крестьян в зависимость от согласия помещиков.

С 1849 г., когда в Европе разыгрались революционные события, крестьянский вопрос в правительственной деятельности отступает на задний план. К последним годам николаевского царствования относится всего лишь несколько частичных постановлений по крестьянскому вопросу. Таков закон 1853 г., запрещавший сдачу в аренду населенных имений, и закон 1854 г., запрещавший управителям удаление крестьян из имений или сдачу их в рекруты без ведома помещика. Введение в эти годы в Западном крае «инвентарей», послуживших при преемнике императора Николая ближайшим поводом к более решительной постановке крестьянского вопроса, не столько находилось в связи с другими мероприятиями по ограничению крепостного права, сколько вытекало, как было уже отмечено выше, из соображений общей политики николаевского царствования на западных окраинах.

Николаевское царствование рисуется нам обыкновенно как время преобладания военного элемента. И действительно, гражданское управление принимает в это царствование своеобразный военный оттенок. Целые отрасли управления и отдельные ведомства получают военное устройство, образуя в таком случае особые корпуса: корпус лесничих, Главное управление путей сообщения и корпус инженеров путей сообщения и т.п. Во главе отдельных отраслей гражданского управления очень часто стоят представители военного ведомства: министр государственных имуществ генерал-адъютант гр. Киселев, министр финансов бывший генерал-интендант гр. Канкрин, министр внутренних дел генерал-адъютант Бибиков и даже обер-прокурор Святейшего Синода полковник и впоследствии генерал-адъютант гр. Протасов, не говоря о других. Чтобы дать, однако, правильную оценку этому явлению, его необходимо сопоставить с тем, что одновременно с этим происходит в сфере самого военного дела и военного управления. И здесь перед нами раскрывается довольно любопытная картина. В то время как во главе отдельных отраслей гражданского управления мы видим лиц нередко крупного государственного масштаба и в то же время имеющих в своем прошлом значительную военную карьеру, на верхах военного управления начинают выдвигаться люди не военного дела, но военной канцелярии. В военное дело в николаевское царствование проникает чиновник, и военное управление, оставаясь по-прежнему выделенным из общей системы государственного управления, преобразовывается в это царствование в смысле большего объединения и преобладания в нем бюрократического элемента.

К первой четверти девятнадцатого века в военном деле наметились как бы два течения, две школы. Одно из них продолжало жить традициями линейной «фридриховской» тактики восемнадцатого века. Отличительной чертой этих традиций являлась непоколебимая вера в значение сомкнутых, стройных масс, которые во время боя должны были устрашить неприятеля своими правильными движениями. В мирное время большое значение придавалось маневрированию колоннами, со строгим соблюдением интервалов и дистанций. Для действий во время боя, по образцу этих маневрирований, устанавливались нормальные «боевые порядки» для пехоты, кавалерии и артиллерии, предусматривавшие до мелочей движения отдельных частей, но совершенно игнорировавшие местные условия. Значение рассыпного строя недостаточно оценивалось; при построении в цепь обращалось большее внимание на соблюдение равнения и дистанции, чем на создание условий, обеспечивающих для каждого отдельного солдата наибольшую меткость стрельбы.

Для данного времени все это должно было уже быть признано отжившим свой век. В эпоху наполеоновских войн и суворовских походов вся эта система подверглась уничтожающей критике. Новое направление выдвинуло значение индивидуального начала, воспитывало личную инициативу. Вера в «боевые порядки» уступала место сознанию необходимости больше сообразоваться с данными условиями местности, и тем самым воспитывалась большая личная инициатива.

Это новое течение, порождение новых условий эпохи, знаменовало в военном деле, в сущности говоря, революцию, по своим основным началам аналогичную той, какая происходила в это время во всем политическом и социальном укладе Европы. Когда после Венского конгресса Европа вступает в полосу политической реакции, в военном деле происходит своего рода реакция в смысле возвращения к старым принципам линейной тактики. Новые принципы в военном деле представляются опасными и в политическом отношении. Войска должны представлять из себя стройно-сплоченную, беспрекословно подчиняющуюся команде массу. Войско – мертвый механизм, из него вытравляется всякое живое чувство воодушевления. Говорят, что цесаревич Константин Павлович не любил, когда войска приветствовали его криками «ура»: кто сегодня выражает одобрение, завтра может выразить порицание; подчиненный может говорить лишь «рад стараться».

Всем известна картина николаевского войска, которое на парадах, как по нитке вытянутое, представляло из себя такую стройную картину:

Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость.

Ошибочно было бы видеть в этом одно лишь пристрастие к показной стороне военного дела. На «Марсовых полях» думали создать боевую силу, что, конечно, было ошибкой; «однообразная красивость» была таким же выражением политической реакции, наступившей после 14 декабря 1825 г., каким была административная централизация, система народного просвещения гр. Уварова, экономическая и финансовая политика гр. Канкрина. Представители боевых традиций наполеоновской эпохи в николаевское царствование не у дел и даже прямо в опале, как Ермолов; другие из них, как Киселев, уходят в гражданское управление; третьи, как блестящий теоретик и прекрасно образованный в своей специальности генерал Жомини, не имеют веса в военном управлении. Выдвигаются люди старых традиций линейной тактики: таков Дибич, Нейдгард и прежде всего Паскевич. К этому же направлению примыкали и управляющий Военным министерством кн. Чернышев, и стоявший во главе морского ведомства Меншиков. С такой точки зрения приходится оценивать и те перемены в личном составе высшего военного управления, и те преобразования в его устройстве, которые, начавшись еще в последние годы александровского царствования, получили свое завершение в первое десятилетие царствования императора Николая I.