Сергей Дашков - Юстиниан

Между 521 и 525 годами Юстиниан был возведен в ранг нобилиссима, а в 525 году — цезаря, и таким образом возвысился еще более. Примечательно, что в обоих случаях византийские историки говорят о нежелании императора давать племяннику эти высшие после императорского титулы. Так, Иоанн Зонара сохранил реплику Юстина, ответившего архонтам: «По вашей молитве да не будет это (пурпур) надето на более молодого» [167] Вальденберг , 2008а. С. 49. Монет Юстиниана с титулом цезаря до сих пор не найдено. . Получилось, что возвеличивание Юстиниана произошло благодаря требованиям сената, а дядя лишь явил свою милость, согласившись на это. Может быть, стареющий Юстин начал тяготиться напором и настойчивостью Юстиниана в вопросах государственного управления или опасаться своего племянника — неясно. Но Юстиниан по-прежнему оставался для дяди «правой рукой», всё более и более усиливая свое влияние при императоре. Когда в 525 году с торжественным визитом прибыл из Рима новый папа Иоанн, именно Юстиниан встречал его в пригороде Константинополя.

Визит папы был предпринят по инициативе Теодориха Великого. Дело в том, что правительство Юстина I не просто отказалось от религиозной политики Анастасия, но приступило к масштабному преследованию всех еретиков: несториан, монофиситов, манихеев и ариан. Поскольку готы в большинстве своем принадлежали к последним, Теодорих озаботился судьбой своих соплеменников. Визит увенчался успехом, и ариан в империи больше не наказывали. Не подлежит сомнению, что инициатором преследования инакомыслящих выступил именно Юстиниан.

Интересы племянника государя не ограничивались религией. Будучи магистром армии, а затем нобилиссимом и цезарем, Юстиниан занимался также вопросами войны и мира. Наиболее грозным противником Византии по-прежнему оставался сасанидский Иран. В начале правления Юстина шах Кавад обратился в Константинополь с просьбой об усыновлении императором своего наследника Хосрова (тот был младшим, хотя и любимым, сыном шаха, и старик Кавад опасался, что после его смерти придворные воспротивятся передачи Хосрову власти над Ираном). Таким образом, у Юстиниана мог появиться «брат». Вначале при дворе с восторгом отнеслись к подобному плану, рассчитывая приобрести из такой любезности выгоду в виде мира и дружбы. Но всех разочаровал мудрый квестор дворца Прокл: юрист доказал, что при таком усыновлении Хосров приобретает право и на долю наследства Юстина, а это неминуемо приведет к территориальным спорам после смерти василевса. В итоге Каваду сообщили, что усыновление произойдет не через обмен документами, а, «как принято у варваров», путем вручения оружия и доспехов. Кавад оскорбился (или разыграл оскорбление). Дипломатический скандал совпал с неудачной попыткой подчиненного Ирану грузинского царя Гургена перейти под власть Византии. Империя пообещала оказать грузинам поддержку, но натравить на персов варваров-гуннов не получилось. Персидское войско изгнало Гургена — ему пришлось бежать с двором и родственниками сначала в Лазику, а потом и в Константинополь. Иранцы заняли две горные крепости, покинутые римскими гарнизонами, а ромеи ответили набегом на Персоармению. В рамках этого «ответа» в качестве армейских командиров еще невысокого ранга на Востоке начали действовать ставленники Юстиниана: его молодые оруженосцы Сита и знаменитый впоследствии Велисарий.

Итак, через несколько лет правления Юстина его племянник оказался на вершине могущества. Он имел власть, влияние на императора и не был стеснен материально. Впрочем, «не был стеснен» — не то слово. Юстиниан стал очень богат и даже купил и перестроил так называемый «дворец Хормизда» [168] Это было здание на берегу Босфора, построенное при Константине для бежавшего в Рим брата шаха Шапура II, Хормизда. Впоследствии там жила императрица Феодора, а после ее смерти император передал здание обители Сергия и Вакха, которая располагалась рядом. После Юстиниана дворец включили в комплекс сооружений Большого императорского дворца. В настоящее время от «дворца Хормизда» остались отдельные руины. Став императором, Юстиниан выстроил себе дворец Юкундианы на Евдоме, в котором нередко пребывал со своим двором. . Теперь он мог роскошествовать так, как это было принято среди богачей. Сохранившиеся описания аналогичных жилищ позволяют нам представить просторные залы с облицовкой из полированных мраморных плит и с дверями из слоновой кости, скульптуры, медную или даже позолоченную крышу, мозаичные полы и картины на стенах. Портики и фонтаны во внутреннем дворе, атриуме. Прекрасный вид из того же атриума и из окон, а в случае дворца Хормизда — прямо на море с кораблями. В столовой — ложа из ценных пород дерева с отделкой слоновой костью, серебром или золотом. Заправленные отменным маслом светильники: причудливые бронзовые, а в комнатах попроще — глиняные; для торжественных случаев — свечи. Мозаики и скульптуры заказывали, скорее всего, с языческими сюжетами даже для христианских домов (среди образованных людей это было в порядке вещей), но что точно украшало жилища христиан, так это иконы, привезенные откуда-нибудь из почитаемых святых мест, с Синая или из Иерусалима, а также частички мощей в серебряном, золотом, деревянном или костяном ковчежце. В холодную погоду полы застилали коврами, а в комнаты вносили жаровни с углями. Дом окружали хозяйственные пристройки: кухня, погреб или даже специальный колодец для продуктов, подаваемых к столу прохладными (фрукты, вино). Гордостью богатого дома была серебряная или золотая посуда — кубки, тарелки, блюда, ложки с витыми ручками, изящные ножики.

Одного не мог обрести Юстиниан: законного союза с женщиной, которую он встретил и полюбил, будучи, по меркам тех лет, уже не вполне молодым: тридцати восьми — сорока лет.

Звали ее Феодора, и по своему происхождению была она ушедшей на покой актрисой. Это ремесло приравнивалось к проституции и в общественном сознании имело соответствующие характеристики — хотя бы потому, что в те времена любая женщина, связанная с цирком или театром, считалась сексуально доступной для любого, имеющего деньги [169] «Дело Вайнштейна», с которого в конце 2017 г. начался мощный скандал, — пример того, сколь живучими оказываются установки, опирающиеся на древние традиции. . Официально подобное занятие считалось бесчестным, позорящим человека — и предполагало как соответствующие законодательные ограничения, так и осуждение с позиций христианской морали: «Итак, посмотрим и мы на это сонмище блудных жен и непотребных юношей, собравшихся в театре, и их забавы, которыми весьма многие из беспечных юношей завлекаются в их сети, сравним с жизнью блаженных. Здесь мы найдем различий столько же, сколько между ангелами, если бы ты услышал их поющими на небе стройную песнь, и между собаками и свиньями, которые визжат, роясь в навозе… Опять, в театре, когда посмотрят на блудницу в золотом уборе, бедный станет плакать и рыдать, видя, что жена его не имеет ни одного такого украшения, а богатые после такого зрелища будут презирать и отвращаться своих супруг. Как скоро блудница представит зрителям и одежду, и взор, и голос, и поступь, и всё, что может возбудить любострастие, — они выходят из театра воспламененные страстью и возвращаются к себе домой уже пленниками. Отсюда происходят обиды, бесчестия, отсюда вражда, брани и каждодневные случаи смертные; и жизнь становится несносной такому пленнику, и жена ему уже не мила, и дети не по-прежнему любезны, и весь дом приходит в беспорядок, и самый свет солнечный, наконец, кажется для него несносным. Если кто воспылает любовью к одной из плясавших там девиц, тот вытерпит страдания, каким не подвергнешься ни в многочисленных сражениях, ни в многократных странствованиях, и состояние такого человека будет более тягостно, чем всякого осажденного города» [170] Иоанн Златоуст , Беседа 68. Толкование на святого Матфея евангелиста. Т. 7. Кн. 2. С. 695, 697, 698. Частое обращение к Златоусту обусловлено не только тем, что он относительно близок по времени к Юстиниановому периоду. Важнее то, что Иоанн многие века был одним из главных авторитетов в вопросах православной морали. Насколько она близка нам сегодня — вопрос сугубо личный. .