Сергей Дашков - Юстиниан

Все это погибло. В XVI веке турками была уничтожена и гигантская конная статуя Юстиниана, с 543 года находившаяся на высокой колонне на площади Августеон в Константинополе. Император простирал руку к востоку, а позолоченные корона-туфа и шар в его руке были в ясную погоду видны из многих точек города и даже с моря. От колонны сохранились лишь массивная прямоугольная капитель (музей Топкапы в Стамбуле), зарисовки, сделанные европейскими путешественниками, абстрактные изображения на русских иконах (одна из них — «Воздвижение Креста, с избранными святыми» — находится в Третьяковской галерее) да словесные описания. Первое сделал современник, Прокопий Кесарийский, который дал толкование деталям этой статуи — может, свое, а может, услышанное непосредственно от заказчиков или исполнителей:

«Тут есть настил из камней не меньше чем в семь рядов, четырехугольной формы. Они все уложены в виде спуска ступенями, причем каждый ряд настолько меньше нижнего и настолько отступает от него, что каждый из камней, выступающий в своем ряду, образует ступень и собирающаяся здесь толпа народа может сидеть на них, как на скамейках. На этом каменном настиле поднимается колонна невероятной величины; она не является монолитной, но по окружности составлена из громадных камней; по краям они являются прямоугольными, а друг с другом они связаны искусством каменщиков. Чудесная бронза, вылитая в виде картин и венков, везде окружает эти камни, в смысле крепости связывая их, в смысле красоты прикрывая их, приблизительно во всем имея одинаковую форму с колонной, особенно вверху и внизу ее. Эта бронза по своему цвету много слабее, чем чистое золото, по цене же она почти равна серебру. Наверху этой колонны стоит огромный бронзовый конь, обращенный к востоку, — произведение, заслуживающее и осмотра, и большого описания. Он похож на собирающегося двинуться; в его позе явное устремление вперед. Одна из передних его ног — конечно, левая — поднята в воздух, как будто он собирается ступить на находящуюся перед ним землю, другая твердо опирается на камень, на котором стоит конь, с тем чтобы сделать следующий шаг; задние же ноги у него так напряжены, что, когда им придется двинуться, они тотчас же готовы. На этом бронзовом коне восседает фигура императора колоссальных размеров. Его статуя одета в „одеяние Ахиллеса“. Так называется то одеяние, которое на нем надето. На нем высокие башмаки, а нога от лодыжки без поножей. На нем надет панцирь, как в героические времена; голову ему покрывает шлем, дающий представление, что он движется: такой блеск, как будто молния, исходит от него. Если бы говорить языком поэзии, то это сияет осенняя звезда. Его лицо обращено к востоку, и, думаю, он правит конем, направляя его против персов. В левой руке он держит шар: художник хотел этим показать, что ему служат вся земля и море. У него нет ни меча, ни копья, никакого другого оружия; только крест у него поставлен над шаром в знак того, что им одним он получил и власть над империей, и победу над врагами. Правая рука его протянута по направлению к востоку; и, вытянув пальцы, он как бы приказывает находящимся там варварам сидеть спокойно дома и не двигаться за свои пределы» [185] «О постройках». I. 2. Цит. по: Прокопий . Война с готами. Т. 2. С. 154, 155. .

Второе дал византийский историк Никифор Григора, которому в конце XIII века повезло во время ремонта статуи добраться до самого ее верха. Он, правда, сосредоточился не на описании деталей, а на промерах: «Итак, окружность головы статуи — в размах рук рослого мужчины. Такое же расстояние и от плеч ее до верха символа царской власти на голове. Длина каждого пальца на его руках — пядь (пядь ( греч . σπιθαμη) — древняя мера длины, равная 231,2 миллиметра. — Прим. пер .). Длина ступней его ног — три и две трети пяди, или четыре пяди без одной трети. Длина креста на шаре — четыре пяди, а ширина — три пяди. Объем шара — три гражданские меры (μετρα πολιτκα) (нам не удалось найти современный эквивалент „гражданской меры“. — Прим. пер .). От груди коня до хвоста — три размаха рук. Равным образом и толщина шеи его — около трех размахов. От края носа до ушей — один размах. А толщина голени ноги — пять пядей в окружности. Плащ его (то есть всадника. — Прим. пер .) усеян звездами, испещрен листьями и ветвями и точь-в-точь похож на те, что прежде привозили из земли серов (серы ( греч . σηρες) — народность в Восточной Азии, отождествляемая с китайцами. Прилагательное „σηρικος“ означает „шелковый“. — Прим. пер .)» [186] Григора . Т. 1. VII. 13. С. 213. .

Поразило это сооружение и русского паломника XIV века Стефана Новгородца: «Тут стоит столп, изумительный своей толщиной, и высотой, и красотою, издалека с моря видно его. А наверху его Юстиниан Великий сидит на коне, достойный великого удивления: как живой, в доспехе сарацинском, трепет охватывает при виде его; а в руке у него большое золотое яблоко, а на яблоке крест, а правую руку отважно простер на юг, к Сарацинской земле, к Иерусалиму» [187] Библиотека… С. 31. .

На базе колонны император приказал вырезать парафраз из изречений Ветхого Завета: «Он воссядет на коней Господних и езда его будет во спасение. Царь возлагает надежду свою на Бога и враг не сможет его одолеть» [188] Диль , 2010. С. 60. Это «синтез» из нескольких отсылок — к молитве пророка Аввакума (из «Песен Священного Писания»), а также к 18-му стиху 38-й главы книги пророка Иеремии, 4-му, 93-му псалмам. .

В общем, хороших, а главное, достоверно относимых к тому или иному правителю изображений, за исключением монет, от Византии осталось мало. Но в случае с Юстинианом нам повезло: в итальянской Равенне, в апсиде церкви Сан-Витале сохранились мозаичные портреты царственных супругов, принадлежность которых сомнений не вызывает.

Образцом для равеннского собора в честь св. Виталия Миланского послужил константинопольский храм Сергия и Вакха. Сооружать само здание базилики начали в 527 г. при равеннском епископе Экклесии, а заканчивали через два десятка лет уже при архиепископе Максимиане. Он же заказывал и мозаичное внутреннее убранство храма. Финансировал строительство некий грек Юлиан Аргентарий, но вполне вероятно, что настоящим заказчиком был сам Юстиниан. История создания собора и профессиональное описание мозаик можно найти в многочисленной специальной литературе, мне же хочется передать личное ощущение.

Снаружи Сан-Витале впечатляет не особо: возведенный из узких кирпичей, ушедший за столетия в зыбкую болотистую почву, подпертый контрфорсами, он кажется каким-то неказистым, несмотря на внушительные размеры. Но так, по идее, и должно быть с православным храмом: главное — внутри и открывается лишь вошедшему.